Толстая Говядина
Шрифт:
— Это значит, что ты моя, — говорит он, его горячее дыхание ласкает мое лицо. — Когда мужчина и женщина чувствуют запах друг друга, это означает, что они подходят друг другу. Генетически, чтобы производить сильных детей, но это еще не все. Как… родственные души, хотя лично я думаю, что это чушь собачья.
Он расплывается в улыбке, и я слабо улыбаюсь в ответ, мое охваченное паникой сердце немного успокаивается. Я слушаю, и светлая надежда горит глубоко в моей груди, прямо за сердцем.
— Это просто значит, что мы подходим друг другу. Это значит,
— Б-брак? — я заикаюсь, мои глаза расширяются от замешательства. — Ты пытаешься сказать, что секс, которым мы только что занимались, был своего рода, э-э, церемонией?
Он фыркает, с любовью наблюдая за мной, когда проводит костяшками пальцев по моей щеке.
— Не церемония, это слишком цивилизованно. Нет, секс, который у нас только что был, он как… первобытное, инстинктивное подтверждение нашей связи. Мы вдыхали ароматы друг друга, у нас был секс, и теперь мы пара. С этого момента я не могу быть без тебя, а ты не можешь быть без меня. Серьезно. Если мы когда-нибудь расстанемся на день или два, мы оба сойдем с ума от тоски. Я слышал, что секс после короткой разлуки должен быть потрясающим.
Он снова фыркает, притягивая меня ближе, пока наши ноги не сплетаются вместе, а его короткая гладкая шерсть не прижимается к внутренней стороне моего бедра. Что-то щекочет мне поясницу, и я понимаю, что это его хвост касается моей кожи.
— Ты не говорил мне этого раньше, — говорю я, пытаясь разозлиться. Но я не могу. Я слишком счастлива, чтобы меня это волновало.
— Я был не совсем способен ясно мыслить, — фыркает он, зарываясь пальцами в мои волосы. — Учитывая то, насколько возбужденным и раздраженным ты меня сделала, я был в полном беспорядке.
Я нерешительно улыбаюсь, моя паника спадает.
— Так ты не шутил насчет, ну, знаешь,… навсегда?
Он фыркает, собственнически проводя пальцами по моей заднице.
— Я не шучу такими вещами. Я сказал «навсегда», и я серьезно. Мы можем пожениться, если ты хочешь, так что просто скажи слово и…
— Эй, — я зажимаю ему рот рукой, заставляя замолчать. — Прекрати прямо сейчас. Я все еще волнуюсь, и ты не можешь просто…
— Хорошо, — отвечает он, его голос приглушен моей ладонью. — Мы вернемся к этому позже.
— Или никогда, — бормочу я, устраиваясь поудобнее рядом с ним. — В любом случае, у меня вопрос.
— Спрашивай.
— Ты… минотавр, — начинаю я, глядя в его темные, блестящие глаза, в то время как мои пальцы медленно проводят по его рогу. — Но как… Например, я видела там больше таких, как ты. Но почему я никогда раньше не слышала о минотаврах?
— Ах, — он улыбается, а затем ловит мою руку, прижимая ее к своему рту. Он облизывает внутреннюю сторону моей ладони, и я хихикаю, удивленная тем, насколько это щекотно. — Ну, я обычно ношу гламур. Я полагаю, это что-то вроде волшебного талисмана.
Волшебный талисман. Почему-то после всего, что произошло сегодня, я не отвергаю это сразу как сказку.
— А забег… что это такое? — спрашиваю я, извиваясь, когда чувствую, как его сперма вытекает из меня и смачивает мои бедра. Невероятно, но я снова возбуждена, мои мысли уже плывут к тому, что я могу сделать, пока он со мной в постели.
Что-то толкает меня в бедро, и я понимаю, что Лисандер, должно быть, чувствует то же самое, потому что его член снова тверд, влажный кончик окрашивает мою кожу преэякулятом.
— Так мы даем волю чувствам, — говорит он, понизив голос. — Гоняемся за женщиной и трахаем ее… Что ж, это лучшее. И таким образом мы ищем пару. Некоторые женщины участвуют только ради острых ощущений. А некоторые хотят почувствовать аромат. Они носят браслеты, так что мы знаем, чего ожидать, хотя, если бы я почуял женщину с одноразовым браслетом… или без него, как это случилось… Я бы все равно преследовал ее. Знаешь, это была моя двенадцатая пробежка. Я два года пытался учуять свою пару.
Я не знаю, что сказать, поэтому довольствуюсь невнятным «О».
Он ухмыляется, прижимая большой палец к моей нижней губе, пока не оставляет на ней вмятинку.
— О — это правильно, малышка. Теперь, когда ты наконец здесь, я тебя не отпущу. И мне все равно, во что ты хочешь верить и сколько времени тебе потребуется, чтобы принять это, но ты останешься со мной. Как я и сказал — навсегда.
Я сглатываю, возбуждение разливается внизу моего живота.
— Это нормально? То, что я… ну, ты понимаешь… готова снова заняться сексом? — спрашиваю я, затаив дыхание от того, как сильно я хочу, чтобы этот член снова был внутри меня.
— Совершенно нормально, — говорит он, ухмыляясь. — Как насчет анала, детка?
Глава 9
Глава 9
Я делаю паузу, обдумывая. Это больше не звучит пугающе. Нет, на самом деле…
— Звучит здорово, — говорю я, ухмыляясь. — Я не знаю почему, но я вроде как… Ну, хочу тебя везде.
— Опять же, совершенно нормально, — говорит он, переворачиваясь на спину с ворчанием. — И взаимно. Ты не откроешь ящик прикроватной тумбочки со своей стороны?
С моей стороны. Просто слышать это вызывает у меня трепет. Как будто у меня здесь действительно что-то есть. Как будто я принадлежу этому месту.
На этот раз тревожные сигналы слабые, поскольку мое внимание поглощает жаждущая пульсация в моем влагалище. Я открываю прикроватный ящик, сразу замечая большую бутылку смазки. А рядом с ним лежит длинный гладкий металлический стержень толщиной примерно с мой палец. Вместо того, чтобы взять смазку, я достаю стержень, критически разглядывая его. С одной стороны у него что-то вроде ручки, толще остальной части, а кончик идеально круглый и тупой.