Толстушка Ли
Шрифт:
Захлопнулась входная дверь. А с ней у меня щелкнуло что-то в груди. Обратного пути нет. Я никому не нужна. Даже отец ушёл. Куда? Он бросил нас. Он же любит нас. Разве нет? Нет, папа вернись! Слезы застыли. Боль вернулась. Но с удвоенной силой. За что мне эти испытания? Чем я заслужила их? Папа остановись! Я прошу тебя. Я люблю тебя. Не оставляй меня. Мне так больно. Я хотела кричать.
— Я ненавижу тебя. За что… — мама плакала.
Я вышла из-за угла. Она лежала калачиком у двери и кусала кулак, что бы ни кричать. Прилегла к ней, уткнулась ей в шею и обнимала. Мы плакали. Два раненых, преданных зверька. Ненужные. Покинутые. Прижалась к ней сильней, ища поддержку. Я с тобой, рядом. Чувствовала
Я не знаю, сколько мы там пролежали. Почувствовала, как мать помогла мне встать, и мы приземлились на кровать. Обнявшись, смотрели друг на друга, ничего не говоря остаток ночи. Потом темнота. Снов не было.
Следующий день, словно в тумане. Вечер. Я рассказала маме все. Она сказала собирать вещи. Забрала документы со школы. Вот и все. На следующей неделе меня уже не будет в этом проклятом городе. С этими людьми. Только надеялась, что мама поедет со мной. И брат. Но она не забрала его документы. Видимо я уезжаю одна. К Розалинде. Весь день занималась сборами. От папы не было вестей. Он не появился и не звонил. Знал ли он? А было ли ему дело до нас? Он ушёл. Я чувствовала к другой женщине. От нас. Мы ему больше не нужны. Это больнее предательства мудака.
Я сидела на кухне, кусок не лез в горло.
Услышав, как кто-то хлопнул дверью, вытерев слезы, посмотрела на входящего. Маркус еле стоял на ногах. Впервые видела его в таком состоянии. Да они, что издеваются все?
У него был потрёпанный вид, одежда разорвана и была в некоторых местах в грязи. На скуле красовался огромный синяк.
Подскочила к нему.
— Что произошло? — тронула пальцем место ушиба.
— Щщщ… больно… не видишь что ли! — фыркнув, убрал мою руку.
Я подошла к морозилке, достала замороженный окорочок, подошла и приложила к месту ушиба.
— Ты объяснишь мне что произошло или так же будем играть в молчанку? — посмотрела со злобой на брата, нервы были на пределе.
— Мне кажется это не твоего ума дело! — заорал он впервые на меня. Смотрела на него и не узнавала. Он был агрессивен, я уже не видела своего веселого брата дурочка. Что-то произошло, серьезное. Неужели его кто-то обидел?
Я не придумала ничего лучше, чем просто подойти и обнять его. Не хотела видеть его таким, должен вернуться ко мне мой любимый Маркус, с нисходящей улыбкой на его красивом лице. Я гладила его по голове, и он позволял мне это делать. Мы простояли, так как показалось вечность. Он не обнимал в ответ, но чувствовала, что на данный момент нужна ему, как и он мне.
Взгляд упал на шею парня, и мне не понравилось, что я там увидела. Не может быть! Я хоть молода ещё, но я знала, что это значит.
— Это засос? Тебе же всего пятнадцать! У тебя появилась девушка? Когда? Ей есть хоть шестнадцать? — я прижала руку ко рту, что бы хоть как-то отойти от шока.
— Отвали! — сильно толкнул меня. Я почувствовала острую боль, на своём бедре ударившись об острый край стола. — Да, чему ты удивляешься, у меня был секс сегодня ночью, а знаешь какой и где? — он начал смеяться, но его смех был не такой, как раньше, его глаза не смеялись, а губы приняли оскал. — Я трахнул её как шлюху на заднем дворе клуба, возле помойных ящиков, там воняло мочой, но нас это не остановило. О, и ей давно уже есть шестнадцать. Что ты смотришь на меня с таким отвращением? Теперь я знаю, каково это. А может, ты смотришь на меня так, потому что завидуешь?
— Что ты несёшь мать твою?! — я опешила, отступила на несколько шагов, соприкоснувшись со стенкой, он подошёл вплотную. Это было близко, в другой ситуации не будь он моим родственником, я бы испугалась. Я опять плакала от этих нервов, что происходило?
— Да,
— Но я хочу огорчить тебя, Нейт тоже был в этом клубе и уединялся с девушкой в туалете. И он не думал о такой дурнушке как ты. Ему, такие не интересны! Ты посмотри на себя в зеркало, жирная свинья! Мне стыдно, что у меня такая сестра! — слезы продолжались струиться по щекам, закрыла уши руками.
— Нет! Нет! Замолчи! Почему ты со мной так поступаешь?! — я не могла поверить в происходящее, в его слова, мне!
— О нет, ты будешь слушать, милая розочка, — выплюнул мне в лицо мое прозвище бабушки, она не любила его как меня, и он это знал, оторвав руки с моего лица, приблизился максимально близко, заглянув в глаза. — Или ты хочешь Джона? Вот он не побрезгует тебе трахнуть, ему все равно, какое мясо иметь! Просто сними свои розовые очки, тебя никто никогда не захочет по-настоящему.
Он развернулся и ушёл, а его слова так и продолжали звучать у меня в ушах. Они все покинули меня. Я не могла понять, почему это случилось, когда это произошло с нами, с нашей как я думала крепкой семьей. Могла пережить отказ Нейта, но отец и брат… Это было слишком, слишком больно. Все происходило словно в пространстве, будто это происходит не со мной, а с кем-то другим, я просто наблюдала.
Открыла холодильник, ужасно хотелось, есть, голова кружилась, была сильная слабость.
Я засовывала в рот все, что видела, много, ненасытно. Сметала. Курицу ела руками, жир капал с моего подбородка, пальцы заляпаны, а я все продолжала. Мне нужно заполнить пустоту внутри меня, хоть чем-то. Остановилась тогда, когда уже было практически пусто. Живот раздулся и болел, потом почувствовала тошноту, резко. Подбежала к раковине и меня стошнило, голо жгло от порывов. С меня вышло все, что я пыталась проглотить. Я начала плакать. Просто стояла и ревела. Мысли съедали мой мозг. Оно и к лучшему.
В голову резко пришло вспоминание, что завтра состоится бой. Ухмыльнулась… я наверно выглядела, как сумасшедшая. Умылась, уже четко продумывая план своих действий.
Он забрал у меня единственное, чем так дорожила — моя единственная, маленькая мечта быть счастливой, с ним. Мысли крутились, взрывались бешеным фейерверком в душе. Руки горят, тело горит, боль горит. В голове план сделать ему так же больно, хоть что-то. Я чувствовала жар и прилив энергии. Страшная, опасная сила, которая просыпается в человеке в моменты безумной, неистовой боли. Это когда голова кругом, и сердце ноет. Когда хочется избавиться от всего мира, и не думаешь, будто данная идея смешна и нелепа. Остатки разума испаряются, словно его никогда и не было.
Хотелось, крушишь все на своем пути, не обращая внимания на боль, которую ты причиняешь себе сломанными вещами.
Заставить его заплатить! За боль, унижение, за нахлынувшее одиночество… израненное сердце хотело крови.
Глава 8
Я не помню, как оказалась у его дома. Смотрела в окно, наблюдая за ним как дикая фанатка или же маньячка. Сердце пропускало предательские удары, не давало забывать, ради кого оно раньше билось. Боже, какой же этот мерзавец красивый. Такой идеальный, что хотелось взвыть от ощущаемой похоти и нежных чувств. Хотелось толи убить, толи обнять.