Толстушка под прикрытием
Шрифт:
Виталий прочитал послание, пришел в ужас и помчался по редакции с воплем:
– Фонарева убила Обнорскую!
С ним же он ворвался в кабинет главного редактора. А та, услышав правду, воскликнула:
– Он меня убьет, когда узнает, что случилось с Ариной! У него очень длинные руки, даже сейчас он может все!
Потом Ольге Ивановне стало плохо. Приехала «Скорая», Ксения вызвалась сопровождать владелицу журнала в больницу.
Глава 34
– Зачем Фонарева копировала Арину? – вдруг поинтересовался
– Неинтересная тема, – оборвала я Жданова.
Но тот неожиданно уперся:
– Наоборот. Вы вот думаете, что Олеся сделала себе фальшивые документы и улетела в Америку. А что, если все не так? Между прочим, на улице буран, аэропорты не работают.
– Есть поезда, автобусы, электрички, машины, – перечислила Лиза. – И, вероятно, преступница сидит сейчас на заранее снятой квартире, где-нибудь в Лианозово, пьет чай. Надо разослать фото Фонаревой, пусть полиция подключается к поискам. Необходимо обыскать ее квартиру и рабочий кабинет, изучить компьютер.
– Я знаю фамилию, которой она воспользуется, – объявил Денис. – Вот вы никак не хотите въехать в мои рассуждения, а между тем…
– Живо говори, что придумал! – заорал Иван Никифорович.
– Зачем Фонарева копировала Обнорскую? – с тупым упорством повторил Жданов.
– Чтобы стать ближе к Арине и ее убить, вот и прикидывалась фанаткой Обнорской, изображала любовь к ней, – пояснила я. – Мы всегда испытываем симпатию к тому, кто похож на нас.
– Нет! – не согласился Жданов. – Она специально старалась создать внешнее сходство, потому… Вот скажите, кого сейчас не будут искать? Чью фамилию даже не вспомнят?
– Обнорской! – ахнула я.
– Обнорской! – обрадовался Денис. – В точку! Арина в морге, все в курсе, что ее труп в холодильнике. Думаю, Фонарева купила билет на имя убитой. Можете мне руку отрубить, если я ошибаюсь.
Троянов схватился за «мышку». Ему понадобилось немного времени, чтобы узнать: в тот день, когда я впервые появилась в редакции, рано утром, еще до моего появления в ее кабинете, Арина Обнорская купила три билета на скорые поезда, уходящие из Москвы в разные концы России, и забила себе места в лайнерах, улетающих в Париж, Токио и Пекин. Также быстро выяснилось, что ни японское, ни китайское консульство виз женщине не выдавало.
– Рассуждаем спокойно, – приказал Иван Никифорович. – Токио и Пекин отпадают, эти города выбраны для отвода глаз. Бригадиров поездов сейчас предупредим, проводники пройдут по вагонам, осторожно проверят наличие пассажирки. Нам остается рейс на Париж. Когда он вылетает?
– Сегодня, то есть, собственно, вчера, в девятнадцать сорок пять, – мгновенно ответил Троянов.
– Она уже во Франции! – расстроилась Кочергина. – Туда примерно три с половиной часа лету. Небось даже прошла паспортный контроль по прибытии. Хотя можно попытаться связаться со спецслужбой аэропорта – там иногда жуткие очереди у пограничников, в особенности ближе к вечеру, открыто одно окно, и все возле него толпятся.
– Нет, она еще в Шереметьеве, – заявил Роберт. – Из-за
– Как бы не так, небось она давно ушла и сейчас пытается смыться из столицы другим путем. Давно пытался до вас свои соображения довести, но меня никто не слушал, – обиженно проговорил Жданов.
– А вот и нет! – радостно возразил Роберт. – Обнорская прошла контроль, пограничный и таможенный, уже стояла на трапе самолета, и тут – упс! – вылет отложили. Из «стерильной зоны» она выйти не пыталась, ждет, когда объявят посадку.
– Любят у нас людей в неведении держать, – покачал головой Жданов, – твердят одно: «Рейс отложен по погодным условиям». А сколько тупо сидеть-то? О времени пассажирам не сообщают.
– Кто же знает, когда метель и боковой ветер стихнут? – возразила Кочергина Денису. – Олеся чувствует себя в безопасности, думает, что убитую Арину искать не станут, считает себя намного умнее полицейских, не знает, что делом занимается особая бригада. Сидит, как миленькая, на диване.
Лиза вскочила:
– Боже, благослови буран, заносы и обледенение полосы!
– По коням! – скомандовал Иван Никифорович.
– Танечка, я возьму свой отчет о вскрытии Обнорской? – спросил Борцов. – А вы потом его дочитаете, сейчас некогда.
Я взяла листы, уронила один, наклонилась за ним, машинально бросила на текст беглый взгляд и сразу выпрямилась.
– Простите, Глеб Валерьянович, здесь описание рук убитой. Вы ничего не упустили?
– У вас возникли сомнения? – удивился Борцов. – Там, как вы правильно заметили, именно описание ран на конечностях, ну и состояние ногтей, кожи.
– Тело у вас в секционной? – спросила я. – Можно на него взглянуть?
– Конечно, – кивнул Глеб Валерьянович, – пойдемте. Но разве это сейчас необходимо?
– Да, – твердо ответила я. – Мне надо только кое на что посмотреть. Всего пара минут, и дело может в корне измениться.
– Молчать! – заорал шеф. – Сейчас операцией командую я. Роберт и Глеб остаются в офисе. Остальные вперед! По машинам! Молча!
Иван Никифорович уже выскочил в коридор.
– Босс слишком нервничает, это плохо, – вздохнул Роберт. – Пригляди за ним, Танюша, а то наломает дров.
– Постараюсь, – кивнула я. – Обеспечь нам поддержку ребят из захвата, пусть тоже рулят в Шереметьево. Сейчас забегу на мгновение в морг, а потом из машины по конференц-связи расскажу, какая идея пришла мне в голову, когда я поднимала упавший лист из отчета.
– Таня, – остановил меня Троянов. – Я тут нашел предсмертное письмо Инны Леонидовны, матери Арины. Отправлю его тебе, почитай по дороге. А за руль пусть сядет Лиза.
Стройную блондинку, одетую в скромный черный пуховичок, быстро обнаружили в просторном помещении «стерильной зоны». Она сидела возле магазина, торгующего продуктами, и без всяких признаков волнения держала перед глазами айпад. Я быстро подошла к ней и воскликнула: