Том 1. Авиация превращений

Хармс Даниил Иванович

Я:

Удивляюсь вашей речи, Где ответ на мой вопрос? Вы молчите, только в плечи Глухо прячите свой нос. Вы молчите словно пень, Вам ответить просто лень. Ваша дерзкая усмешка Не пристала вам к лицу Вы глупы как сыроежка. О, поверте подлецу!

Он:

Я бы рад молчать веками И дробить бы лбом гранит. Кто искусными руками Жизнь до гроба сохранит? Кто холодною косой По моим скользит ногам? Я голодный, я босой Мимо вас иду к богам. По дороге вверх бегущей Я к богам иду с мечом. Вот и ангел стерегущий Заградил мне путь плечом. Стой! — гремит его приказ Ты

в дверях стоишь как раз. Дальше рай — сады блаженства Чтобы в рай тебе войти, Ты достигни совершенства, Иль назад повороти. Я задумался: Ну что же, Если путь мой в райский сад Преграждён Тобой, о Боже — Я пойду тогда назад. Стой! воскликнул ангел грозный Ты мне чушь не бормочи Бог слетит к тебе серьёзный Вынет райские ключи Хлопнет ими по балкону И отвесив по поклону Во все стороны вселенной, Улетит домой нетленный. А потом примчится снова С вихрем звёзд и тучей птиц И как бури неба слово Вдруг на землю рухнет ниц. Дрогнет мир. Померкнет свет И тебя исчезнет след. Тут я поднял страшный вой: О небесный часовой Мысль твоя течёт обратно Как ручей бегущий в гору, Мне безумцу непонятно Моему не ясно взору Моему не близко уху Слушать неба смутный гла<с>. Пропусти меня как муху Через двери в рай как раз. Ангел молча улыбнулся, Поднял камень из-под ног, Осторожно оглянулся, Вдруг рукою размахнулся И пустил мне камень в бок. Этот камень был по счастью бестелесный, Потому что этот камень был небесный.

2 августа 1937

«Я плавно думать не могу…»

Я плавно думать не могу Мешает страх Он прорезает мысль мою Как лучь В минуту по два, по три раза Он сводит судоргой моё сознание Я ничего теперь не делаю И только мучаюсь душой. Вот грянул дождь, Остановилось время, Часы беспомощно стучат Расти трава, тебе не надо время. Дух Божий говори, Тебе не надо слов. Цветок папируса, твоё спокойствие прекрасно И я хочу спокойным быть, но всё напрасно.

Детское Село, 12 августа 1937

«Мы — это люди…»

Мы — это люди Вы — это боги Наши деревни Ваши дороги

Детское Село, 12 августа 1937

«Желанье сладостных забав…»

Желанье сладостных забав меня преследует. Я прочь бегу, но бег мой слаб, мне сапоги не впору. Бегу по гладкой мостовой, но тяжело, как будто лезу в гору. Желанье сладостных забав меня преследует. Я прочь бегу, но бег мой слаб, я часто, часто отдыхаю, потом ложусь на мостовой и быстро, быстро засыпаю. Желанье сладостных забав меня во сне преследует Я прочь бегу, но бег мой слаб. О да! Быстрей бежать мне следует, но лень как ласковая тень мне все движенья сковывает. И я ложусь. И меркнет день, и ночь мне мысли стягивает. И снова сладостных забав желанье жгучее несётся. Я прочь бегу, бегу всю ночь, пока над миром первый солнца луч взовьётся. И сон во мне кнутом свистит, и мыслей вихри ветром воют… А я с открытыми глазами встречаю утро.

13 августа <1937>

«Я видел: медленные веки…»

Я видел: медленные веки Она лениво подняла И взглядом ласковые реки Она лениво обвела

<после 13 августа 1937>

«Я руку протянул. И крикнул…»

Глоб:

Я руку протянул. И крикнул: вот потеха! Стоял тут некогда собор. а нынче — веха! А тут когда-то был пустырь, а нынче — школа. А там когда-то монастырь Святителя Николы, А ныне только сад фруктовый качает сочные плоды да храм Святителя Николы стоит в саду без головы.

Селлей:

Молчи,

молчи, безумный Глоб! Не то пущу тебе я пулю в лоб. Довольно выть. И горю есть предел. Но ты не прав. Напрасно ноешь. Ты жизни ходы проглядел. Ты сам себе могилу роешь.

Глоб:

Какие жизни ходы, Селлей, Селлей? Нам не открыть закон природы, Селлей, Селлей! Пройдет с годами увлеченье, устанет ум, Селлей, Селлей! Забудет мир свое ученье и сладость дум, Селлей, Селлей!

Селлей:

Молчи, несносное созданье, Унылых мыслей философ. Хотя бы раз в твое сознанье проник ли жизни мощный зов?

после 13 авг. 1937

«Деды жили, деды знали…»

Деды жили, деды знали Как им жить и как им быть Мы же внуки всё забыли Мы плывём, не зная куда нам плыть. Деды строили заборы Разводили скот и птиц Деды были инженеры Своих задумчивых и гордых лиц. Мы же дедов наших внуки Сильно двинулись вперед Верим только лишь науке, А наука, всегда почти, врёт. Врёт проклятая наука, Что бессмертья людям нет. Врёт! И в том моя порука, Что науке скоро капут. Потому что нет науки, А бессмертье людям есть Я видал такие знаки. Я слыхал такую весть. Очень скучно было б миру, Человеку и душе Если б жил и бух в могилу! И вот уже на том свете атташе.

<сентябрь 1937>

«Я сегодня лягу раньше…»

Я сегодня лягу раньше, Раньше лампу погашу, Но зато тебя пораньше Разбудить меня прошу. Это просто удивленье Как легко меня будить! Ты поставь на стол варенье, — Я проснусь в одно мгновенье. Я проснусь в одно мгновенье, Чтобы чай с вареньем пить.

2 ноября 1937

«Не маши колесом, не стругай…»

1.

Не маши колесом, не стругай колесо, не смотри в воду, не грызи камни.

2.

Колесом не бей, не крути колесо, не ложись в воду, не дроби камни.

3.

Не дружи с колесом, не дразни колесо, опусти его в воду, привяжи к нему камень

«Вечер тихий наступает…»

Вечер тихий наступает. Лампа круглая горит. За стеной никто не лает И никто не говорит. Звонкий маятник, качаясь, Делит время на куски, И жена, во мне отчаясь, Дремля штопает носки. Я лежу, задравши ноги, Ощущая в мыслях кол. Помогите мне, о Боги! Быстро встать и сесть за стол.

1936?

Прогулочка

Мужик и баба играют на свободе, Стоит оголтелый народ на пароходе Глядит в зелёную воду. В закусочной доктор накапливает силу; Мужик и баба напарываются на виду, И доктор спешит к пароходу. Стоит пароход озарённый луною. Я мимо иду, и Марина со мною, Погода нам благоприятна. Мужик и баба громко стонут, Под пароходом люди тонут, И доктор уходит обратно.

<1935–1937>

Дактиль

Девушка с рыжими косами Ходит в тени под откосами Громко стучит каблучок Юноша, сидя на стуле, Бросив кинжал и две пули, Держит вязальный крючок.

<1935–1937>

«Люблю порой смотреть в окно…»

Люблю порой смотреть в окно И наблюдать других людей заботы Люблю порой смотреть в окно Тем самым уклоняясь от работы. Я долго, пристально смотрю В лицо молоденькой еврейки Стараясь прочитать в чертах её лица Законы женских чар