Том 1. Книги стихов

Сологуб Федор Кузьмич

«Скоро солнце встанет…»

Скоро солнце встанет, В окна мне заглянет, Но не буду ждать, – Не хочу томиться: Утром сладко спится, – Любо сердцу спать. Раннею порою Окон не открою Первому лучу. С грёзою полночной, Ясной, беспорочной, Задремать хочу. Дума в грёзе тонет. На подушку клонит Голову мою… Предо мной дороги, Реки

и чертоги В голубом краю.

В склепе

Мельканье изломанной тени, Испуганный смертию взор. Всё ниже и ниже ступени, Всё тише рыдающий хор. Нисходят крутые ступени, Испуган разлукою взор. Дрожат исхудалые руки, Касаясь холодной стены. Протяжным стенаньем разлуки Испуганы тёмные сны. Протяжные стоны разлуки Дрожат у холодной стены. Под чёрной и длинной вуалью Две урны полны через край… О песня, надгробной печалью Былую любовь обвевай! Отравлено сердце печалью, Две урны полны через край.

«Твоих немых угроз, суровая природа…»

Твоих немых угроз, суровая природа, Никак я не пойму. От чахлой жизни жду блаженного отхода К покою твоему, И каждый день меня к могиле приближает, Я каждой ночи рад, – Но душу робкую бессмысленно пугает Твой неподвижный взгляд.

«Ты не знаешь, невеста, не можешь ты знать…»

Ты не знаешь, невеста, не можешь ты знать, Как не нужен мне мир и постыл, Как мне трудно идти, как мне больно дышать, Как мне страшно крестов и могил. И напрасно мечта в опечаленной мгле Мне твои озаряет черты, – Далека ты, невеста! На грешной земле И тоска, и беда разлиты.

«Словами горькими надменных отрицаний…»

Словами горькими надменных отрицаний Я вызвал Сатану. Он стал передо мной Не в мрачном торжестве проклятых обаяний, – Явился он, как дым, клубящийся, густой. Я продолжал слова бесстрашных заклинаний, – И в дыме отрок стал, прекрасный и нагой, С губами яркими и полными лобзаний, С глазами, тёмными призывною тоской. Но красота его внушала отвращенье, Как гроб раскрашенный, союзник злого тленья, И нагота его сверкала, как позор. Глаза полночные мне вызов злой метали, И принял вызов я, – и вот, борюсь с тех пор С царём сомнения и пламенной печали.

«После жизни недужной и тщетной…»

После жизни недужной и тщетной, После странных и лживых томлений, Мы забудемся сном без видений, Мы потонем во тьме безответной, И пускай на земле, на печальном просторе Льются слёзы людские, бушует ненастье: Не найдет нас ни бледное, цепкое горе, Ни шумливо-несносное счастье.

«Я

зажгу восковую свечу…»

Я зажгу восковую свечу, И к Творцу моему воззову, Преклоняя главу и колени. Бытия моего не хочу, Жития моего не прерву, До последней пройду все ступени. Только воля Господня и есть, И не я выбирал этот путь, И куда он ведёт, я не знаю, – И спешу я молитвы прочесть, И не смею в ночи отдохнуть, И главу, и колени склоняю.

«В райских обителях – блеск и сиянье…»

В райских обителях – блеск и сиянье: Праведных жён и мужей одеянье Всё в драгоценных камнях. Эти алмазы и эти рубины Скованы в небе из дольной кручины, – Слёзы и кровь в их огнях. Ангел-хранитель! Куёшь ты прилежно Слёзы и кровь, – Ах, отдохни ты порой безмятежно, Царский венец не всегда мне готовь. Меньше алмазом в обителях рая, Ангел, поверь, мне не стыд. Бедную душу недоля земная Каждою лишней слезою томит.

«Сияя счастьем самохвальным…»

Сияя счастьем самохвальным Поспешно-зыбкой красоты, По небесам моим печальным Заря рассеяла цветы. Повеял мирно вечер мглистый Забвеньем низменных тревог И тонкой дымкой серебристой Мои долины заволок. Всё стало сбыточным и тайным, – Краса небес и дольный сон. Ничем обычным и случайным Покой души не возмущён.

«Мимолётной лаской мая…»

Мимолётной лаской мая Наслаждайтесь, – расцветая, Увядая, умирая, – Дней тоской не отравляя, Всё вокруг себя любя, Забывая про себя. Птичьим звучным щебетаньем, Молодым благоуханьем, И полуденным сияньем, И полуночным молчаньем Наслаждайтесь, – краток срок. Вечный отдых не далёк.

«И светел, и весел твой путь безмятежный…»

И светел, и весел твой путь безмятежный. Под пологом брачным свершается таинство страсти, – жестокость и радость во взорах… Под полостью тесной вы двое, вы мчитесь долиною снежной… Открытые руки и плечи, восторженно-льстивые речи, и музыка где-то высоко на хорах… Во мраке партер, и сияют подмостки, – обвеяна сказка мелодией нежной… Беспечен твой путь, озаряемый радостью счастья. Тапёр молчаливый, – рукою наёмною вызваны звуки веселья… Швея за работой, – прозрачные ткани – безмолвная речь сладострастья… Усталые слуги, – и пышно, и ярко твоё новоселье… Твой путь искромётно беспечен, – Мне трудны и дороги сказки: Пожарный разбитою каской своей изувечен… Смывает с лица проститутка непрочные краски… Истерзанный пьяница грубою бранью любовницы встречен, – Как трудны, как дороги сказки!