Том 1. Ленька Пантелеев. Первые рассказы
Шрифт:
– Не надо мне, – говорит. – Уйдите, пожалуйста.
И легонько рукой Кудеяра в грудь. А Кудеяр в амбицию.
– Что? – говорит. – Уйдите? Это я – уйдите? А часики ты мне отдашь?.. Вор несчастный!
Вдруг как заголосит:
– Мамочки! Люди добрые! Ратуйте! Ограбил меня малолетний подлец! Часы украл! Мам-мочки!
И ирисками в Петьку. В глаз.
Схватился Петька за глаз. И вон из зала. А навстречу Федор Иваныч.
– Что такое? – спрашивает. – Что такое случилось?
А
Бузит Кудеяр, толкается, орет благим матом:
– Мамочки! – орет. – Ограбил! Ограбил!
Заспешил Федор Иваныч.
– Что такое? – спрашивает. – К кому это такой?
– Ко мне, – отвечает Петька. И глаза опустил. – Ко мне это. Дядя мой. Из сумасшедшего дома. Не пускайте его больше, пожалуйста.
Вывели гражданина Кудеяра. Кричал он, ругался, толкался, но вывели все-таки…
А Петька с тех пор загрустил. О часиках стал думать. Так и забыл уж о них с ученьем-то, а тут снова…
Часто во двор стал выходить, дрова оглядывал. Много еще дров, далеко еще до места, где часики спрятаны.
Грустил Петька. Вздыхал. Однако утешал себя.
Бывало, подумает:
«Это еще ничего, что дрова. Дрова – пустяки. Могли на этом месте дом четырехэтажный построить…»
И от таких мыслей легче становилось.
А на дворе уже холодно было – осень.
И вот снег выпал. Сразу густой такой снег – по колено. Весь двор завалило, без лопаты пройти невозможно.
За обедом вошел в столовую Федор Иваныч и сказал:
– Зима, ребятки!..
И все в ладоши захлопали и закричали:
– Зима! Зима!
А Федор Иваныч походил по столовой, остановился и говорит:
– Так, – говорит. – Зима наступила… А у нас ведь, ребятки, дрова на дворе. Как вы думаете? Погибнут ведь дрова без покрышки. Недурно бы, – говорит, – их в сарай перетаскать. Как вы думаете? Не устроить ли нам субботник?
– Субботник! Урра! – закричали ребята и снова в ладоши захлопали.
И больше всех Петька кричит и больше всех хлопает.
Загорелся Петька.
Не успели обед кончить, Петька:
– Дрова таскать!
И вскочил.
– Дрова таскать! – закричали ребята.
И все, кое-как одевшись, – во двор. И по чистому снегу – к дровам.
Стали дрова таскать. Стали по три человека над каждым поленом кряхтеть. А Петька и тут на первом месте… Суетится, командует.
– В цепь! – кричит. – В живую цепь валяй! Перекидом!..
Стали ребята цепью через двор к сараю, – живо работа закипела. Один другому полено передает – раз-раз! Машина.
А Петька и тут с подначкой!
– Живо! Поднажми!
И все удивляются:
– Что случилось
Но живо ребята работают. В сарае поленница за поленницей растет.
И вот уж кричат на другой конец первые в цепи.
– Хватит! – кричат. – Полно.
Опешил Петька:
– Как то есть полно?
Побежал в сарай – и верно… До самых дверей набит сарай дровами – полена не впихнешь.
Застыл Петька. А дров на дворе еще прорва. Саженей тридцать.
Выскочил откуда-то Федор Иваныч.
– Ничего, – говорит. – Так. Ничего… Это мы за зиму сожжем. Спасибо, ребятки!
И Петьку по плечу:
– Спасибо, товарищ Петя. Постарался.
А Петька рукой махнул и пошел… Обидно.
В тот же день вечером шус устроил общее собрание. Выбирали старосту по хозяйственным делам. И на собрании чернявенький Миронов встал и предложил выбрать Петьку.
– Предлагаю, – сказал, – выбрать его по следующим данным. Парень активный и в работе горячий. Сами сегодня видели, как он с дровами орудовал. Ведь это он субботник наладил. Он организовал.
Проголосовали и выбрали Петьку старостой.
И стал Петька старостой по хозяйственным делам.
Сначала смешно было.
Ходит Петька с ключами, словно купец на базаре. Тетрадку за пазухой носит. Химический карандаш на веревочке. Фартук…
Ходит и прямо не знает, что делать. Что такое нужно предпринять?..
Но дело дали.
Дела на Петьку поднавалили – вздохнуть нельзя. Туда-сюда, налево-направо, – мало ли дел в интернатском хозяйстве?
Незаметно дни идут.
Петька ходит с ключами.
А за Петькой ребята:
– Петя Валет, отпусти вермишели к обеду!
– Петя Валет, мыла давай!
– Петя Валет, белье!..
– Петя Валет, ситный!..
– Дров гони, товарищ Петя Валет!..
И Петька все выдает, все принимает, все отпускает и химическим карандашом в синей тетрадке все пишет, все пишет…
Такой сознательный стал – смех!
А дров Петька не жалеет. С большой охотой дрова отпускает.
– Вязанку?.. Пожалуйста. Две?.. Еще лучше.
Никогда до этого раньше в приюте Клары Цеткин не было такой жары. Прямо зной. Прямо горячий полок в бане, а не класс «Б».
А ребята все продолжают:
«Саша у Маши, а Маша у Саши. У Саши Маша, у Маши Саша…»
А Петька над синей тетрадкой сидит, слюнявит огрызок химический и потеет.
– Три четверти фунта, да четверть, да еще полфунта, да пять осьмушек. Сколько это?
Это – дробь. А дроби проходят в классе «Г», где Миронов.
Вот поймал Петька снова Миронова и говорит: