Том 1. Педагогические работы 1922-1936

Макаренко Антон Семенович

Если проверить состав детей в детских домах, то прежде всего поражает то, что почти у всех детей есть или родители, или родственники. Это происходит и от того, что детские дома в очень большой мере заполняются прямо из семьи при помощи разных просьб, протекций, ходатайств и пр. А также и оттого, что многие беспризорные скрывают свое семейное положение; оно выясняется только к концу пребывания мальчика в колонии.

2. Борьба с беспризорщиной, отданная во владение интеллигенщины, по совести говоря, не была по существу большевистской. Подходят к беспризорному с самым нежным сердцем и даже с разнообразными чувствами, вокруг беспризорного нагородили непроходимые ворохи и всякого идеалистического словесного хлама, вплоть

до свободного воспитания и гармонической личности, рассматривали его не как гражданина и будущего работника, а как биологическую игрушку для нашего этого самого сердца или как хороший прибор для упражнений в разных логических трюках. Остатками старой российской интеллигенщины заражены многие… Мы и легкомысленны, как интеллигенты. Мы ничего не жалеем, отдаем на беспризорных огромные деньги, но за разными делами забываем проверить, как истрачены эти деньги и что получается.

А что получается? Этому самому ребенку на линиях политической грамотности рассказываем об индустриализации, о Днепрострое, об автомобильных заводах. Даем ему газету, в которой он читает о технике, о рационализации, о стройках. А работать заставляем его в сапожной мастерской или в столярной, при этом работать так, как работали только сапожники старой России, заставляем «сучить дратву» и строгать рубанком. А этот самый беспризорный прекрасно знает, что на обувных и деревообделочных фабриках вовсе не так работают. Этого не знают только его педагоги. Он стремится на завод, он хочет быть металлистом, шофером, механиком, радистом, летчиком, станковым или электромонтером, а мы ему в руки даем архаическое сапожное шило или заставляем делать вручную табуретки, которых теперь уже никто вручную не делает.

И это в лучшем случае. А бывает гораздо хуже: мы заставляем его собирать лекарственные растения, или заниматься картонажным делом, или просто ничем не заниматься. В детских домах обвиняют беспризорного в лени, обвиняют только потому, что тот не хочет сучить дратву. Так же ленивы были и «мальчики» у старых сапожников, но старые сапожники могли по крайней мере заставить «мальчика», а мы и этого сделать не в состоянии. И тогда мы начинаем кричать о проблеме дисциплины, когда на самом деле у нас такой проблемы вовсе нет, а есть только одна проблема: здравого смысла по отношению к детям.

И поэтому стремление ребенка в детский дом оказывается стремлением неудовлетворенным. Если мальчишка бежит из детского дома, то вовсе не потому, что там плохо кормят, а потому, что такой детский дом ему просто не нужен, да вообще он и никому не нужен. Он бежит потому, что рассчитывает хоть на что-нибудь: на удачу, на новый дом, на случай, а здесь ему, во всяком случае, рассчитывать не на что.

С удивительной настойчивостью приняли меры, чтобы детские дома отвращали от себя. Их организовали в случайных местах, наименее социалистического типа: в старых монастырях и помещичьих гнездах, далеко от города, без водопровода, без канализации, без электричества. Их сделали карликовыми, т. е. обрекли на кустарное или примитивное хозяйство, лишили общества техников и инженеров и всех признаков серьезного советского хозяйства: промфинплана, рентабельности, цельности, полезности, качества, хозрасчета. Такие детские дома — это форменные белые вороны в Советском Союзе. Это ничем не объяснимое утверждение кустарщины, уравниловки, мелкобуржуазного ханжества. И на эти по меньшей мере чуждые нам учреждения ежегодно тратим миллионы рублей.

3. Из таких детских домов должны бежать — это непреложный закон. Он вытекает из самых общих наблюдений. А если коснуться педагогической и организационной техники ближе, то мы найдем очень много причин… Возьмем наудачу одну техническую деталь. В детские дома идут дети не по собственному выбору, а по случайным обстоятельствам. И тем не менее мы предлагаем всем воспитанникам данного детского дома одну и

ту же работу… Наробразы только и знают, что «реорганизуют детские дома», т. е. беззастенчиво перебрасывают из одного детского дома в другой по разным поводам и просто без поводов целые группы, закрывают, открывают, укрупняют разукрупняют… У меня и сейчас есть воспитанники, которые ни разу ниоткуда не бежали, но которые тем не менее перешли через восемнадцатьдетских домов.

Беглецы из детских домов должны представлять для нас интерес не только потому, что их снова нужно «подбирать», а скорей по другой причине. Беспризорные на улице — это настоящая социальная зараза. Возле таких беспризорных на улицах обязательно начинает организовываться группа будущих беспризорных. Вопль родителей сейчас выражается буквально в одних и тех же выражениях:

— Мальчик от дому отбился, шляется с беспризорными…

4. И вот при такой конъюнктуре мы повторяем одну и ту же ошибку. Мы вдруг ассигнуем на подбор беспризорных большие суммы и действительно в течение трех-четырех дней очищаем улицы, запихиваем этих опытных беглецов из детских домов в эти же самые детские дома… Я участвовал не меньше как в десятке таких массовых подборов и давно пришел к такому заключению, что это самое большое зло, какое у нас есть.

Нет ничего вреднее такого массового подбора. Самый характер этого подбора определяет и его неудачу. Это очень несолидно, хотя и стоит солидных денег. Все эти ребята очень хорошо знают, чем кончаются такие подборы, а зная это, они и других научат — новеньких, первичных беспризорных.

Конечно, нужно убрать беспризорных с улицы и нужно их прежде всего накормить, но наконец нужно же когда-нибудь задуматься: до каких же пор будет продолжаться эта игра? Не лучше ли организовать детские дома так, чтобы больше массовых подборов не было?

А для этого нужно:

1. Иметь все-таки какой-то план, исходящий из реальных данных, в том числе и данных о потере семьи или по крайней мере о числе физических сирот.

2. Организовать детские учреждения так, чтобы дети из них не бежали.

3. Поставить перед детскими учреждениями серьезный вопрос о подготовке кадров, а не сапожников, о воспитании нужных для страны людей. Этот вопрос тоже запланировать, в том числе запланировать и вопрос о выпускниках и о назначении выпусков. Совершенно же очевидно, что по окончании детского дома воспитанник должен куда-нибудь командироваться на работу и ему должны быть предоставлены все условия, чтобы он эту командировку мог выполнить.

4. Принять все меры, чтобы детские дома перестали быть потребительскими учреждениями, а сделались учреждениями трудового советского социалистическоговоспитания, чтобы на них не нужно было выбрасывать десятки миллионов рублей совершенно непроизводительно.

5. И совершенно ясен путь правильной работы детских домов — это тот самый путь, который мы предлагаем. Путь следующий:

А. Детские колонии должны быть настолько крупными, чтобы в них можно было организовать серьезное производство, обставленное станками, обладающее строгим технологическим процессом, дающее подготовку по разным разрезам и специальностям, руководимое инженерным и техническим персоналом, достаточно квалифицированным.

Б. Подготовка кадров колониях должна равняться не на кустарную квалификацию для кустарной мастерской, а на квалификацию современного рабочего в большом производстве с разделением труда и со стандартной продукцией.

В. Само собой разумеется, что в более крупном производстве всегда найдутся отделы, где будут получаться не стандартная квалификация. Только крупное производство может подготовить, с одной стороны, и токаря и револьверщика массовой продукции, но, с другой стороны, и высокой квалификации слесаря-инструментальщика, или лекарьщика, или модельщика.