Том 1. Стихотворения 1908-1917

Бедный Демьян

XIII

Хорошо стоять в резерве Не на пакостном консерве, А на каше да на щах И иных таких вещах, – Смывши с вошью всю чесотку, Заглядеться на красотку, А при случае… тово… Ну, да мало ли чево! Не для всякого, конечно. Вот наш Ваня: хмурен вечно, Ничему, видать, не рад, Отвечает невпопад, Из него не выжать слова, Больше держится Козлова, Все шушукается с ним. Да мудрен, сказать, и Клим. Переписку с кем-то водит, Как-то все к нему доходит, Через руки, что ль, бог весть, Все следы сумел заместь. Сам замазал рот замазкой, Скажет слово, так с опаской: «На чужой, – ворчит, – роток Не

накинешь-де платок: Разболтает всякой чуши, У начальства ж тоже уши. Так ли можно угодить! За примером не ходить». А примеров было много, Слежка, впрямь, велася строго, Хоть не редкий следопыт Оставался без копыт. От солдат такие гады Не могли уж ждать пощады! Кто просыпался – пропал: На тот свет в один запал!

XIV

Бабка старая ворчлива. Осень поздняя дождлива. От утра и до утра Хлещет, словно из ведра. Черт ли рад такой погоде, Да особенно в походе! Ванин взвод ночной порой Занимал окоп сырой. Враг палил без промежутка. Ночь прошла довольно жутко, – Лишь от сердца отлегло, Как немного рассвело. «Ой, ребята, чья работа?» «Где?» – «Листы подкинул кто-то!» Порази нули все рты: «Впрямь, подметные листы!» «Ловко как!» – «Чего уж чище!» «Прячь скорей за голенище!» «Слышь, про что там?» – «Про царей». «Хоть бы смена поскорей!»

XV

Вечер выдался хороший. Поле выстлало порошей, И под первым холодком Затянуло грязь ледком. Друг за дружкою, с оглядкой, Целый взвод, никак, украдкой Пробрался в пустой сарай. «Фролка, черт, не напирай!» «Экий, братцы, нам подарок!» «У кого-то был огарок!» «На вот, целая свеча». «Ну, Козлов, руби сплеча!» Клим, склонившись над листовкой Тихо, внятно, с расстановкой Стал читать о том, каков Смысл войны для мужиков, Льющих кровь свою в угоду Тем, кто злейший враг народу; Что «командующий класс» – Все помещики у нас И что царь наш православный Есть помещик самый главный, Потому немудрено, Что он с ними заодно: За порубку аль потраву Шлет войска чинить расправу; Кто там что ни говори, Все помещики – цари, Кто – поменьше, кто – поболе. Сельский люд в их полной воле. Размешав муку водой, Приправляет лебедой, Терпит голод, холод, муки, Для господ мозолит руки, Век работает на них, На грабителей своих, Жнет их хлеб и возит клади; Барышей их подлых ради – В стуже, в сырости, в огне – Погибает на войне!..

XVI

Полковому командиру – Вызов срочный в штаб-квартиру. В это утро полковой Был с похмельной головой. «Эх, ты, – муслил он бумагу, – Не влететь бы в передрягу!» И влетел. Чуть сунул нос, Как нарвался на разнос И обруган был площадно. «Покараю всех нещадно, Как доселе не карал! – Выл свирепо генерал. – Полюбуйтесь: мертвый ахнет! Чем такая штука пахнет? Что сулит она для нас?» «Про… кла… мация!» – «Она-с! И заплачем и запляшем!» «В чьем полку?» – «Представьте… в вашем!» «Виноват!.. Какой позор!» «За солдатом плох надзор! В первый раз вам и в последний, Чтоб солдат от гнусных бредней Вы изволили беречь! А чтоб их предостеречь, То-бишь, зло чтоб вырвать с корнем, Грамотеев пару вздернем!»

XVII

«Ну, пришел и мой черед, Знал я это наперед! – Говорил Козлов Ивану. – Петли ждать я тож не стану: Волка ноги берегут. Псы уж по следу бегут. Следопыты всюду рыщут. Пусть их ветра в поле ищут. А поймают – не печаль. Вас, ребятушки, мне жаль. Способ есть один, миляги, Выйти

вам из передряги. Через три-четыре дня Всё валите на меня: Дескать, я листки, паскуда, Раздобыл невесть откуда, Что читал, вам невдомек, А теперь, мол, взял – утек!»

XVIII

Скоро все прочли в приказе О проникшей в полк заразе, – Что добыл подметный лист Клим Козлов, социалист, Что под суд он отдается И что следствие ведется Обо всех его шагах, Но преступник сам – в бегах. Где он – точно неизвестно, Будет розыск повсеместно. И дано на сей предмет «Описание примет». Расписали всё чин чином: Нос – прямой, бородка – клином, Росту – среднего, брюнет, А примет особых нет.

XIX

Грустно Ване без Козлова. Повидать бы Клима снова Так хотелося ему! Поспрошать бы: что к чему? Есть такое средство, нет ли, Чтоб спасти от мертвой петли Всю родимую страну? Как избыть скорей войну? Где засели злые воры, Что чинят нам все заторы? И нельзя ль, как сор метлой, Всех повымести долой, – Всех, кто кровью нашей гладок, Кто лихой ведет порядок, – Нечисть подлую смести, Да порядок свой ввести, Трудовой, простонародный, Чтоб вздохнул народ свободный И – без палки над собой – Правил сам своей судьбой.

XX

Не знавал Ванюша страху: Хоть под пытку, хоть на плаху, К черту в лапы – все равно! Ване дорого одно, Одному лишь сердце радо: Знать, за что схватиться надо. Где все силы приложить, Чтоб народу послужить, Потрудиться с добрым жаром, – Коль погибнуть, так недаром! Но не раз от злой тоски Он сжимал себе виски: «Без науки что я стою С деревенской темнотою? Эх, дорваться бы до книг! Все бы я тогда постиг: Что откуда происходит, Кто и что всем верховодит, Почему для бедноты Все дороги заперты? Почему – один царюет, А мильон кругом горюет, И не время ль голытьбе Уж подумать о себе?»

XXI

Сразу ахнуло, рвануло, Весь окоп перевернуло. Все бойцы погребены. Страшный вид… со стороны. Смерть бойцам сказала: «Вольно!» Им не страшно и не больно, Тьма – не тьма и свет – не свет, Кто убит, того уж нет, – Нет и ровно не бывало. Человек так стоит мало! Три убито, новых пять Место их спешат занять. Через день, купив газетку, Будут все читать заметку. Где и сколько взято в плен, Что «у нас без перемен».

XXII

«Фрол, скорей за санитаром!» «Всех убило… Звать задаром…» «Фрол, послушай, приложись… Ваня жив еще, кажись». «Дышит! дышит, право слово!» Под обстрелом, чуть живого, Фрол Ванюшу вынес в тыл, Там повозку раздобыл, Подложил в нее соломки И, хоть ночь была – потемки, В путь отправился. Чуть свет Прибыл с Ваней в лазарет. «Дело оченно серьезно! – Пред сестрой дежурной слезно Фрол взмолился: – Паренек Как бы кровью не истек. Перевязку, ради бога…» «Ты, – сестра сказала строго, – Тут, милейший, не кричи. Рано. Спят еще врачи». «Что ж, я парня так покину? – Фрол, забывши дисциплину, Матом взвыл: – Вы тут для ча? Подавайте мне врача! Мы в бою не разбираем: Днем ли, ночью ль помираем! Помираем… за кого?!» Фрол добился своего: Ваня был врачу показан, Весь обмыт и перевязан. И хоть Фрола врач потом Обозвал в сердцах скотом, Фрол не тем был растревожен: «Ваня как? Не безнадежен?» «Нет, – утешила сестра, – Можно жить и без ребра».