Том 1. Стихотворения

Есенин Сергей Александрович

Печатается по наб. экз. (вырезка из Грж.).

Автограф — ГЛМ, в альбоме Н.Л.Манухиной, без даты. В наб. экз. не датировано. В Собр. ст. — 1918 г. В наст. изд. сохраняется эта дата.

Стихотворение входило в число тех, которые Есенин часто читал с эстрады. Н.Г.Полетаев в 1918 г. на одном из собраний в Пролеткульте услышал стихотворение в авторском чтении: «Читал он необычайно хорошо. В Москве он читал лучше всех. Недаром молодые поэты читали по-есенински… Возможно ли было в четырех строчках нарисовать полнее картину вечера, дать этой картине движение, настроение» (Восп., 1, 295). Сходно описывал свои впечатления В.П.Комарденков, слышавший в тот же период чтение Есенина в кафе «Питтореск» (см.: Комарденков В. «Дни минувшие», М., 1972, с. 62–63).

Еще в 1923 г. Р.Б.Гуль выделил как одну из коренных особенностей

поэтики Есенина «живопись словом». Отметив, что именно с помощью красочных эпитетов Есенин часто достигал «изумительных эффектов», он привел примеры стихов, в которых использовались различные краски и создавалась «многоцветная картина». Но, по его мнению, живописный эффект «еще явственнее будет там, где рисунок не многоцветен, а в две краски. Белое с красным-золотым:

Вот оно, глупое С.А. ТьеС белыми окнами в сад.По пруду лебедем краснымПлавает тихий закат».

Далее критик выделяет, кроме прямых эпитетов, колористические акценты таких слагаемых картины, как береза, калина, звезда (Нак., 1923, 21 октября, № 466).

«Проплясал, проплакал дождь весенний…» (с. 132). — Ск-2, с. 176; П18; Рус. (ст. 1-16 — корр. отт. Тел., ст. 17–28 — автограф); П21; И22; Грж.; Б. сит.

Печатается по наб. экз. (вырезка из Грж.) с исправлением в ст. 27 («Или, Или, лама савахфани» вместо «Или, Или, Лима Савахвани») по И22.

Первоначальные автографы неизвестны. Имеющийся автограф ст. 17–28 входит в макет сб. «Руссеянь» и относится ко времени его подготовки, т. е. к 1920 г. В наб. экз. стихотворение первоначально датировано 1918 г., затем дата изменена на 1916 г. Видимо, Есенин колебался в ее определении. В Собр. ст. стихотворение не датировано. Текст был передан Есениным в редакцию «Скифов», вероятно, в августе 1917 г. (см. прим. к «О край дождей и непогоды…»). С учетом этого стихотворение датируется 1917 г.

Своеобразным комментарием к стихотворению является статья Р.В.Иванова-Разумника «Две России», также появившаяся в Ск-2, в которой большое внимание было уделено творчеству Есенина. Р.В.Иванов-Разумник, осмысливая путь, на который вступила Россия после Февральской революции, считал, что ко времени, когда писалась статья (ноябрь 1917 г.), народ подведен к Голгофе. «Наступают тяжелые, страшные, страстные часы и дни, — писал он, — кажется подлинно предан уже великий Народ на казнь торгашам и книжникам, напоен оцетом и желчью, сопричтен к разбойникам, поднят на крестное древо, увенчан терновым венцом и об одежде его уже мечут жребий…» Он утверждал, что, как Христос, народ и его революция преданы книжниками и фарисеями. Далее в статье шло как бы публицистическое перефразирование стихотворения Есенина:

«Стоят толпами у креста злословящие и „мимоходящие“, стоят и немногие „верные“; и между двумя станами этими — пропасть. Поистине — настал уже девятый час, уже слышны последние слова со креста: „Или, Или, лима савахфани!..“ Между двумя станами — подлинно пропасть, уже завеса во храме раздралась надвое, с верхнего края до нижнего, и земля потряслась, и камни распались.

Да, меч прошел через наши души, да, все мы разделились на два стана, и пропасть между нами. И по одной стороне провала — остались все люди Ветхого Завета, обитатели Старого Мира, озабоченные спасением старых ценностей: веками ведь складывались ценности эти — государство, церковь, быт… А по другой стороне — стоят те, кто не боятся душу погубить, чтобы С.А. Ти ее, стоят люди Нового Завета, стоят чающие Мира Нового. И нет перехода, нет понимания, нет примирения — нет и не будет надолго» (Ск-2, с. 204, 205).

Сопряженность текстов очевидна, но хотя стихотворение Есенина передано в редакцию раньше, чем была написана статья, из этого не следует делать вывод об их взаимозависимости, к тому же есть и существенное различие в позициях авторов: Р.В.Иванов-Разумник настойчиво пишет о необходимости и неизбежности разрушения старого, а Есенин, как бы предвосхищая мнение критика, предупреждает: «Не изменят лик земли напевы, // Не стряхнут листа…»

В критике стихотворение Есенина было сразу отмечено

как одна из важнейших его автохарактеристик, но поэтому и оценивалось, исходя из общих установок того или иного критика. Рецензент пролеткультовского «Горна» заявлял: «Жалко за Есенина. Жалко за пропадающее зря громадное дарование. Он мог бы стать великим народным поэтом, одним из наших революционных певцов… Жив в нем тот боевой, хочется сказать, мальчишеский задор, который может стать революционным порывом, если пойдет на дело, сольется с мощным потоком пролетарского строительства нового мира… У Есенина есть моменты прозрения. Тогда и говорит он себе горькую правду: „Не нужен ты“, понимает, что его „красный вечер“ — „всколыхнет Брюсова и Блока“ всего-навсего, понимает, что он слагает ныне свои песнопения для кучки ненужных, отставших от жизни людей. Но он покамест не в состоянии бросить это пустое дело, отрешиться от старого мира и пойти туда, где его ждет радостный, творческий труд, — в стан борцов за коммунизм» (журн. «Горн», М., 1919, № 2/3, с. 114–115). Критики другой ориентации видели в стихотворении свидетельство особого места, которое занимал Есенин в «Скифах» и «Нашем пути». «Каковы бы ни были пункты сродства, приведшие Есенина в это общество, — писал, например, А.И.Ромм, — но он оказался на высоте положения и здесь: очень хорошо подражал Клюеву, изо всех сил старался встать в позу апокалиптического пророка, разрушал и созидал миры — а между тем упорно шел вперед технически и поэтически, разрабатывал образность… И опять сквозь истерические выклики о Новом Содоме, Егудииле, Саваофе и Исаии, сквозь весь этот чужеродный вихрь, поднявший и закрутивший человека, прорываются совсем отличные, теперь по особому понятные строки». Далее автор приводил две первые строфы стихотворения (альм. «Чет и нечет», М., 1925, с. 35).

Понтий Пилат — римский прокуратор (наместник) провинции Иудеи в 26–36 гг., в годы его правления был распят Иисус Христос.

Или, Или, лама савахфани…— Согласно Евангелию, эти слова произнес Христос перед смертью на кресте. «Около девятого часа возопил Иисус громким голосом: Или, Или! лама савахфани? то есть: Боже Мой, Боже Мой! для чего Ты Меня оставил?» (Матф., 27, 46). В Евангелии от Марка эти слова приводятся в другой транскрипции («Элои! Элои! ламма савахфани?» — Марк, 15, 34). Приводя эти слова, Есенин опирался не на Библию, поскольку в Библии указаны ударения, которые он не учел. Ср. эти слова в приведенной выше статье Р.В.Иванова-Разумника.

«О муза, друг мой гибкий…» (с. 134). — П18; Рус. (ст. 1-17 — автограф, ст. 18–33 — корр. отт. Тел.); П21; Грж.

Печатается по наб. экз. (вырезка из Грж.).

Первоначальная рукопись неизвестна. Автограф ст. 1-17 входит в макет сб. «Руссеянь» и относится ко времени его подготовки, т. е. к 1920 г. В наб. экз. помечено 1917 г. В обгоревших остатках рабочей тетради Есенина 1917–1919 гг. (ИМЛИ) среди набросков состава «Преображения» трижды встречается упоминание этого стихотворения:

На одном листе:

Зеленая прическа

Глупое счастье

Песни песни

[Серебристая дорога]

[Где ты отчий дом]

О муза друг мой

На другом листе:

Иногда

То не

О пашни

О муза

О муза

Глупое

[Пашни]

На третьем листе:

Песни

О муза

Разбуди меня

Я по первому снегу

Нивы сжаты

Я по первому

[Серебристая дорога]

Разбуди меня

Где ты, где ты, отчий дом

С.А. Толстая-Есенина была склонна трактовать эти записи как указание на то, что стихотворение было написано «только что», т. е. в 1918 году (Комментарий — ГЛМ). Однако в этих набросках в одном ряду с ним названы такие стихи 1917 г. как «Разбуди меня завтра рано…», «Песни, песни, о чем вы кричите…» и др. В самой тетради среди листов, заполнявшихся в 1918 г., каких-либо черновиков стихотворения нет. Поэтому, видимо, правильнее расценивать его упоминание в этих записях как указание, что оно было уже написано, но не обязательно только что. Это позволяет с большим доверием отнестись к авторской дате, тем не менее она иногда подвергается сомнению.