Том 10. Адам – первый человек. Первая книга рассказов. Рассказы. Статьи
Шрифт:
Подобрав кожаную сумку, он побежал за Гришкой, все время повторяя:
– Обожди, стой, я же пошутил!
Гришка прибавил шагу. Тогда Васька забежал вперед и, преградив дорогу, снял с плеча и протянул ему ружье:
– На, стреляй, хоть три раза! Век свободы не видать, пошутил!
– Не надо мне твоего ружья, уйди, – отвел руку Гришка и, обойдя Ваську, побежал. А Васька, обреченно повесив на плечо ружье, поплелся домой, рассуждая на ходу: «Уже и пошутить нельзя… Эх, теперь самому придется таскать барахло, да и собаку нужно заводить. Какой я без Гришки
Георгины
Каждое утро, гордо засунув руки в карманы, Вовка появлялся у ворот школы. Рядом с ним, неся в зубах черный ученический портфель, чинно вышагивала большущая немецкая овчарка. Это был красивый и сильный пес. Чуткие уши его – сверху опаленные чернью и розовые, как разрезанный гранат, внутри – никогда не отдыхали. Серая шерсть лоснилась, словно смазанная жиром.
О таком верном страже и мечтать не могли другие мальчишки. Стоило Вовке бровью повести, как Бой тотчас же бросался на противника и обращал его в бегство. Поэтому Вовку никто и пальцем не смел тронуть. Даже Генка-Цапля, гроза всех третьих и четвертых классов, заискивал перед Вовкой. Но в душе он, Генка-Цапля, ненавидел Вовку. Он мешал ему, Генке-Цапле, считаться самым могущественным человеком среди мальчишек. Вовка был на голову ниже Генки, тот знал, что без труда отлупит его, и мечтал об этом.
Три года назад Вовка нашел на помойке большого дома облезлого, тощего кутенка. Он принес его домой, выкупал и, наперекор бабке, оставил жить у себя, назвав звучным именем: «Бой».
Вовка делился с ним каждым кусочком хлеба, а по ночам, втайне от бабушки, тащил Бойку к себе под одеяло. Укрывался с головой и гладил, гладил его теплое тело. Так они и засыпали.
А утром бабушка, которая вставала очень рано, замечала Бойку и прогоняла его в холодный коридор, а Вовку ругала:
– Не смей, чертенок, брать его в постель! Сколько раз говорила… Глистами заразишься. Еще раз увижу – смотри! Я тебе дам лупки!
Но Вовка знал, что она не умеет его бить.
Время шло, и Бойка из неуклюжего кутенка превратился в великолепного пса.
Летом они ходили на море. Вовка обнимал Боя одной рукой за спину, и они заплывали дальше всех мальчишек.
Выйдя из воды, Вовка с разгона плюхался на горячий песок. Бой шумно отряхивался и садился рядом.
Передохнув, Вовка принимался муштровать собаку.
– Лежать! К ноге! Пиль! Барьер! Ищи! – мучил он Боя бесконечными командами. Бой неутомимо выполнял все приказания. Вокруг собиралась толпа мальчишек и девчонок. Они с восторгом наблюдали за Бойкой и уважительно просили хозяина:
– Слышь, а? Скажи ему, чтоб еще раз палку принес. Только подальше закинь, в море закинь.
Вовка сосредоточенно потирал малиновый облупившийся нос и отвечал с достоинством:
– Не мешайте дрессировать ученую собаку.
– У меня план.
И нарочно давал Бою другое задание.
– Например, брал длинную палку и, выбросив руку перед собой, строго командовал:
– Барьер!
Бой почти без разгона перемахивал препятствие.
– Ого-го! – говорили мальчишки.
– Ой-ой!
Вовка презрительно сплевывал на желтый песок и небрежно бросал:
– Ха! Он через в два раза выше меня забор перепрыгивает.
А теперь каждый раз, когда Вовка выходил из школы, Бой ожидал хозяина у калитки. Он точно чувствовал время. И как только закрывалась на перерыв зеленая хлебная будка, что стояла вблизи их дома, бежал к школе.
В ожидании Вовки он горделиво сидел на задних лапах, не обращая внимания на прохожих. Увидев хозяина, Бой вскакивал и бросался к нему на грудь, от восторга едва не сбивая мальчишку с ног. Вовка давал в зубы Бою портфель, и они, счастливые, наперегонки бежали домой.
Одно портило им жизнь – куры. При виде их Бой становился безумным. Даже портфель бросал и гнался за ними, а если догонял – перья летели по всей улице. Что Вовка только ни делал, но отучить Боя от этой дурной привычки никак не удавалось. Из-за Боя бабушке здорово доставалось от соседки Дуси, у которой пес потрепал не одну курицу.
Кончился последний урок. Вовка вышел из школы и не увидел своего любимца на обычном месте.
– Бой! Бой! Бой! – звал Вовка, а собака не показывалась. Он стал свистеть, но и это не помогло. Испугавшись, Вовка помчался домой.
Дома… еще издали увидел Боя. Положив морду на передние лапы, он вытянулся в тени сарая и хрипло дышал часто-часто, вздрагивая всем телом.
Вовка присел подле него на корточки.
– Боечка, что с тобой, Боечка? – зашептал мальчишка.
Уши Боя упали. Из чистых, глубоких-глубоких, по-человечески умных глаз стекали к сухому, посеревшему пятаку носа тонкие слезинки. Потом начались судороги. Вовка побежал в дом за водой, а когда вернулся – Бой был уже мертв.
Вовка сидел на сырой земле, гладил сухую бойкину шерсть и просил друга:
– Боинька, встань, Бойка! Очень тебя прошу… Встань, Боинька!
Но Бой больше не умел вставать.
– Боинька, Бойка, кто тебя? Тетка Дуська отравила, да? Я ей всех кур поубиваю, всех, всех! – плакал Вовка.
Вокруг Боя стали роиться блестящие сине-зеленые мухи, они норовили облепить его оскаленные клыки. Вовка сидел над Боем, отгонял наглых мух и плакал. А когда не осталось слез, он пошел в сарай. Вынес лопату и вырыл на огороде яму. Взял Боя за окостеневшие, словно деревянные, передние лапы и через весь двор волоком, собрав все свои силенки, дотащил его до места и засыпал жирной синеватой землей.
Потом содрал с крыши сарая кусок почерневшего от дождей и ветров горбыля и принялся сколачивать крест. Сделав крест, Вовка воткнул его в мягкую землю надмогильного холмика.
«Нужно цветы», – подумал Вовка.
В палисаднике перед домом густо разрослись взлелеянные бабушкой пышные георгины. Это были ее любимые цветы.
Вовка обламывал похожие на пламя красные георгины и охапками носил их на могилу друга.
– Пусть, пусть и меня за эти георгины убьют, – приговаривал Вовка и без разбора ломал цветы.