Том 10. Пьесы, написанные совместно

Островский Александр Николаевич

Явление третье

Василиса

(одна)

О, как я зла на Анну! Если б можно, Прикинулась бы я змеей шипучей, Медяницей, в холодной пестрой шкурке, Я поползла б по частым переходам Решетчатым, по кленовым сеням До терема ее, и обвилась бы Вокруг ее лебяжьей белой груди, И жалила, и жалила ее! Не дожила б она до завтра, только б До вечера ей жить, да не привычны К такому делу наши, бабьи, руки! — Так есть

в запасе молодец у нас! За то мы их ласкаем и голубим, Чтоб вывести из разума, чтоб парень, Как верный пес, по твоему приказу В огонь и в воду шел! Глупа ты, баба, Коль молодого парня не заставишь На всякий грех с охотою пойти.

Входит Марья.

Явление четвертое

Василиса, Марья, потом Колычев.

Марья

Да есть ли стыд в твоих глазах?

Василиса

А что?

Марья

В покои к нам не ходят холостые.

Василиса

А кто ж пришел?

Марья

К тебе Андрей Петрович, По зову, говорит.

Василиса

Ну, пусть идет, Большой беды не вижу.

Марья

Аль ты хочешь Дурной молвы? Хоть нас-то пожалей.

(Уходит.)

Василиса

Пришел Андрей. Уж то-то рад, сердечный! Награды ждет, а чует ли он духом, Что я ему еще работу дам!

Входит Колычев.

Колычев

(кланяется)

Челом тебе!

(Взглянув.)

Ах, что ты, Василиса Игнатьевна? Зачем ты нарядилась? Не гостя ли ждала?

Василиса

Тебя!

Колычев

Спасибо!

(Целует ее.)

Василиса

(обнимая его)

Кого ж мне ждать, один ты у меня, Одна моя отрада ты, Андрюша! Не веришь ты?

Колычев

Не верить, как не верить! Да только все, мне кажется, что шутишь Со мною ты! Вот я один с тобою, Держу в руках тебя, целую крепко — А в голове такая дума бродит, Что выскользнешь из рук моих ты змейкой И спрячешься.

Василиса

Напрасно обижаешь! Ну, видишь ты, что я твоя! Чего же Тебе еще!

Колычев обнимает ее.

Постой!

Такое счастье Уж на роду написано тебе, Что баба я простая, — что на сердце, То на устах, без хитрости.

Колычев ее обнимает, она освобождается.

Постой-ка! Подумай ты, когда полюбит парень Замужнюю, вдову или девицу, Кому трудней на свете жить? Чего же Для милого дружка мы пожалеем! Да вот хоть я, — и женский стыд забыт, И не боюсь, что люди скажут. — Могут Прогнать меня с позором от двора И запереть в монастыре. А парню Ни горя нет, ни страха, ни хлопот. Ты только слов для бабы не жалей Да уговаривать не поленися! И в том труда большого нет, мы глупы, Что ни скажи, все верим: ты вот мигом Уговорил меня.

Колычев

(обнимает ее)

Родная! Жизни Я для тебя не пожалею.

Василиса

Правда ль? Вот на уме я и держу, что только б Мне увидать на деле, как ты любишь, Увериться глазами, ну потом уж И спорить я не буду.

Колычев

Все на свете, Что хочешь ты!..

Василиса

(лаская его)

Ужли, ах, мой родной!

Колычев

(обнимает ее)

Голубка ты!

Василиса

(освобождаясь)

Ох! Перестань!

Колычев

Да что же Из рук моих ты рвешься?

Василиса

(стыдливо)

С непривычки! От ласки-то давно отстала, парень! Да что тебе смотреть на робость бабью, — Стыда боишься, не пускай милова! Моя вина, что я тебя пустила. А коль пришел, так ты хозяин здесь; Я гостю отказать ни в чем не смею. Глупехонька я, баба; ну, а ты Исполнишь все, что попрошу?

Колычев

Исполню! Приказывай.

Василиса

Боюсь, обманешь.

Колычев

Богом Клянусь тебе!

Василиса

Ах, милый, мой сердечный!

Колычев

Проси скорей, во мне душа кипит, На всякую готов итти послугу, Чтоб знала ты, как я люблю тебя.

Василиса