Том 10. Сказки. Воспоминания. Письма
Шрифт:
Конечно, «силой милому не быть», но беру на себя смелость сказать редакции, во-первых, то, что в моем рассказе, право, ни старых, ни новых вкусов какого-то ни было писателя не проводилось, а описывалась действительность захолустного русского города. Не вина автора, что люди под всеми широтами и долготами остаются людьми. Что касается названия рассказа, которое особенно смутило редакцию, то ведь его можно изменить, тем более что «нимфа» является в фабуле рассказа только вводным лицом, как химический реактив. Описывалась архиерейская певческая, и по своему сюжету мой рассказ может назваться иначе.
Жалею, что мне уже второй раз приходится брать статью из «Вестника Европы».
В заключение мне остается попросить уважаемую редакцию «Вестника Европы», если только она найдет это для себя удобным, передать мой рассказ «Нимфа» в редакцию «Отечественных записок».
Позвольте, г. Редактор, остаться в том убеждении, что нас разделяет одно из тех материальных недоразумений, из которых выплетается ткань жизни и мешает людям понимать друг друга.
Готовый к услугам
Дм. Мамин.
Мой адрес: Екатеринбург, Офицерская ул., д. Черепанова, Дмитрию Наркисовичу Мамину.
1882 г., июня 28.
Екатеринбург.
14. В. Н. Мамину. 22 декабря 1882 г. Екатеринбург *
Милый Володик, сего 22 декабря в первый раз прочел в № 49 «Огонька» объявление «Дела» на 1883 г., где в первую голову стоит: «Приваловские миллионы», большой роман из жизни сибирских золотопромышленников Д. Сибиряка. Понимаешь: мой роман, значит, принят (ответа редакции до сих пор не получал: или потерялось на почте, или милая небрежность редакции), и я имею получить около 3 000 руб. Это нам года на два хватит, и ты можешь быть спокоен за свою финансовую участь: деньги — сила, а право на труд — еще большая сила. Итак, я ликую, а вперед — увидим, что будет. Мое здоровье почти совсем поправилось; Марья Якимовна кланяется тебе
Твой брат Дмитрий.
24 декабря.
Завтра рождество — великий семейный и в особенности детский праздник, который особенно тяжело проводить вдали от родины, поэтому мы особенно часто вспоминаем тебя и жалеем о твоем одиночестве. Что делать — на людях и смерть красна, потерпи, как терпят тысячи других студентов. Это рождество для меня лично является праздником праздников, потому что труд десяти лет принят и принесет плод; мы гонимся не за большим: не честь, не имя, не известность нам нужны, а частица презренного металла, которая спасла бы нас от голода и холода и дала возможность поработать спокойно года два, не думая о завтрашнем дне. Ведь целых два года, Володя, — это я называю счастьем, о котором мечтал целых пятнадцать лет. Ты можешь давить свою науку с спокойной совестью за завтрашний день, а я буду давить законы и для отдыха пописывать кое-что из приготовленных статей. Я так счастлив, что и высказать тебе не умею, и если о чем думаю, так о тех бедных и несчастных, которые придавлены бедностью и для которых праздник является лишней тяжестью, иронией и насмешкой судьбы. Вот наша знакомая, Александра Ивановна, как бедствует: со старой квартиры ее выдворили через нотариуса, наняла за 19 р. новую в Колоб. ул., квартирантов нет, денег нет, а пить-есть нужно… Что с ними будет — и подумать страшно! Конечно, заботиться о деньгах — буржуазно, но без денег совсем скверно…
Ты жалуешься на свою квартиру, между тем есть меблированные комнаты напротив Румянцевского
Екатеринбург, который так возлюбила душа твоя, стоит на старом месте и особенных новостей к празднику не приготовил.
Мама не пишет тебе потому, что завалена работой; вчера Лиза сама мыла полы вместе с мамой и стирали белье, ибо прачки и поломойки не могли найти. В театре я не бывал осенью и не знаю, когда буду; вообще из удовольствий допускаю одно: покурить папиросочку (четверка табаку — 15 к.). И все-таки я глубоко счастлив, особенно за тебя, а то эти маленькие посылки тебе денег для нас составляли крупную задачу, а теперь, когда начнут печатать роман, дело будет пустяковое: только учись, а там и стипендию получишь.
Поздравляю тебя с новым 1883 г., который желаю встретить и проводить счастливее прошлого 1882 г.
Все тебе кланяются.
Твой брат Дмитрий.
В № «Русских ведомостей» от 14 декабря напечатано мое Колченоговское дело, получай из редакции 8 р.; я писал в редакцию, чтобы тебе выдавали следующий мой гонорар.
Сейчас Никола получил письмо Николая Игнатьевича; благодарим его за поклоны, передай ему наш общий привет.
На Москву ты напрасно жалуешься; ты все пишешь о чуйках, а ничего об университете и своих занятиях, тогда как ты поехал в Москву учиться, а не рассматривать людей, которые тебе не нравятся.
Мама посылает тебе на всякий случай 10 р., сходи в театр, побалуйся сладким, но избегай горького.
15. В. Н. Мамину. 30 декабря 1882 г. Екатеринбург *
Володька… ликуй!! Сейчас только получил письмо от самого Салтыкова о том, что мой очерк «Золотуха» «охотно» принят редакцией «Отечественных записок» и будет помещен в одной из ближайших книжек, с платой гонорара по 100 р. за печатный лист… Ликовствуй, прыгай и веселись!! Я большего никогда не желал и не желаю… Можешь быть совершенно спокоен за свою финансовую судьбу, только знай учись…
Из редакции «Русских ведомостей» можешь получить за мою корреспонденцию о Колченоговском деле (№ 342), придется рублей 8, да еще справься там же, будут ли помещены мои статьи: «Сторона добрых нравов» и «Уральские дельцы». Последняя — описание 2-го съезда уральских горнозаводчиков — имеет особенную важность, ибо вытянет рублев на 40… Тебе будет пока.
Ну, будь, мой милый, здоров и благоразумен на новый наступающий год. Все тебя поздравляют. Марья Якимовна кланяется тебе и тоже поздравляет. Если получишь из редакции деньги, пожалуйста, добудь записки Ключевского за 1883-й г.
Твой брат Дмитрий.
P. S.
Прилагаю письмо в «Детский отдых», только едва ли по нему скоро получишь, ибо когда еще напечатают статью. Только, пожалуйста, не подписывай мою статью «Д. Сибиряк» или моей полной фамилией, а просто: Петров, Сидоров — как угодно.
16. В. Н. Мамину. 6 марта 1883 г. Екатеринбург *
Неделю назад я писал тебе, что пишу в последний раз. Но сегодня мама получила «Ниву», и поэтому спешу переменить гнев на милость. Извини за резкий тон последнего письма: это с нами иногда случается, и за сие мы обыкновенно платимся… Без сомнения, я виноват, но и [ты] тоже хорош… своим красноречивым молчанием.