Том 11. Благонамеренные речи
Шрифт:
— Потому что «друг» у вас уж есть? — с горечью произнес я.
— Ну да, Цыбуля… c’est convenu! [342] A вы будете сыном… mon fils, mon enfant — n’est ce pas? [343]
Я молчал.
— Но почтительным, скромным сыном… pas de b^etises… [344] правда? И чтоб я никогда не видела никаких ссор… с Цыбулей?
— И с Травниковым? — бросил я ей в упор.
— И с Травниковым… ah! ah! par exemple! [345] Да, и с Травниковым, потому что он присылает мне прелестные букеты и отлично устраивает в земстве дела барона по квартированию полка… Eh bien! pas de b^etises… c’est convenu? [346]
342
решено!
343
моим
344
без глупостей.
345
О! о! А хотя бы и так!
346
Итак, без глупостей!.. решено?
— Mais comprenez donc… [347]
— Pas de mais! Un bon gros baiser de m`ere, appliqu'e sur le front du cher enfant, et plus — rien! [348] Слышите! — ничего!
С этими словами она встала, подошла ко мне, взяла меня обеими руками за голову и поцеловала в лоб. Все это сделалось так быстро, что я не успел очнуться, как она уже отпрянула от меня и позвонила.
Я был вне себя; я готов был или разбить себе голову, или броситься на нее (tu sais, comme je suis imp'etueux! [349] ), но в это время вошел лакей и принес лампу.
347
Но поймите же.
348
Никаких «но»! Материнский поцелуй, запечатленный на лбу милого ребенка, и больше — ничего!
349
ты знаешь, какой я пылкий!
Затем кой-кто подъехал, и, разумеется, в числе первых явился Цыбуля. Он сиял таким отвратительным здоровьем, он был так омерзительно доволен собою, усы у него были так подло нафабрены, голова так холопски напомажена, он с такою денщицкою самоуверенностью чмокнул руку баронессы и потом оглядел осовелыми глазами присутствующих (после именинного обеда ему, очевидно, попало в голову), что я с трудом мог воздержаться…
И эта женщина хочет втереть мне очки насчет каких-то платонических отношений… с Цыбулей! С этим человеком, который пройдет сквозь строй через тысячу человек — и не поморщится! Ну, нет-с, Полина Александровна, — это вы напрасно-с! Мы тоже в этих делах кое-что смыслим-с!
Весь остаток вечера я провел в самом поганом настроении духа, но вел себя совершенно прилично. Холодно и сдержанно. Она заметила это и улучила минуту, чтоб подозвать меня к себе.
— Vous vous conduisez comme un sage! [350] — сказала она. — Вот вам за это!
Она быстро поднесла к моим губам руку, но я был так зол, что только чуть-чуть прикоснулся к этой хорошенькой, душистой ручке…
К довершению всего, мне пришлось возвращаться домой вместе с Цыбулей, которому вдруг вздумалось пооткровенничать со мною.
350
Вы ведете себя умницей!
— Ты, хвендрик, не вздумай у меня Парасю отбить! — сказал он совсем неожиданно.
«Парася!» le joli nom! [351] И я уверен, что с глазу на глаз, в минуты чувствительных излияний, он ее даже и Параськой зовет! Это окончательно взбесило меня.
— Послушайте! — отвечал я, — во-первых, я не понимаю, о чем вы говорите, а во-вторых, объясните мне, почему вы говорите «хвендрик», тогда как отлично произносите «фост»?
— Эге! да ведь и в самой же вещи так! — удивился он и на всю улицу разразился хохотом…
351
красивое имя!
Итак, первый акт кончился. Но что это именно только первый акт, за которым пойдут второй и последующие — в этом ручаюсь тебе я!
Целую твои ручки. Ах, если б ты могла улизнуть от несносного Butor’a и приехать в К***! Мне так нужны, так нужны твои советы!
Твой С. Проказнин.
P. S. Вчера, в то самое время, как я разыгрывал роли у Полины, Лиходеева зазвала Федьку и поднесла ему стакан водки. Потом спрашивала, каков барин? На что Федька ответил: «Барин насчет женского полу — огонь!» Должно быть, ей это понравилось, потому что сегодня утром она опять вышла на балкон и стояла там все время, покуда я смотрел на нее в бинокль. Право, она недурна!»
«Взвесим все шансы, мой друг, и будем говорить серьезно.
Из последнего твоего письма
352
Дитя мое, это серьезнейшее, почти неосуществимое дело.
353
прости меня.
Я вижу два заинтересованных лица: Цыбулю и Травникова. Ты приходишь третьим. Начнем с Цыбули.
Ротмистр, в твоем описании, выходит очень смешон. И я уверена, что Полина вместе с тобой посмеялась бы над этим напомаженным денщиком, если б ты пришел с своим описанием в то время, когда борьба еще была возможна для нее. Но я боюсь, что роковое решение уж произнесено, такое решение, из которого нет другого выхода, кроме самого безумного скандала.
Il doit y avoir une question d’argent — c’est presque certain [354] . Цыбуля — казначей, а такие люди нужны. Казначеи всегда имеют деньги — j’en sais quelque chose, moi [355] , потому что Butor одно время был казначеем. Очень возможно, что барон скуп и неохотно дает деньги на туалет жены; еще возможнее, что все доходы его уходят на удовлетворение прихотей «прекрасной малороссиянки». В таком случае Цыбуля — настоящий клад не только для нее, но и для него. Он развязывает его руки, избавляет его от необходимости ремонтировать дорогую игрушку — жену, к которой он уже не чувствует ни малейшего интереса.
354
Здесь, вероятно, дело в деньгах — почти наверняка.
355
уж я-то знаю.
Ты молод, мой друг! tu ne connais rien dans les mis`eres humaines [356] . Ты не можешь себе представить, какое горькое значение имеют в жизни женщины тряпки, на которые ты едва обращаешь внимание. Видеть женщину хорошо одетою кажется до такой степени натуральным, что вам, мужчинам, не приходит даже на мысль спросить себя, как создается эта обаятельная обстановка, cette masse de soies, de velours, de mousselines et de dentelles, qui rend la femme si s'eduisante, si d'esirable [357] . A между тем это целая страдальческая эпопея. Тут всё: и борьба, и покорность, и обман, и унижение, и предательство, и слезы… tout jusqu’`a l’oubli du 7-me commandement inclusivement * [358] .
356
ты совершенно не разбиваешься в слабостях человеческих.
357
вся эта масса шелков, бархата, тюля и кружев, которая делает женщину столь обольстительной, столь желанной.
358
всё, вплоть до забвения седьмой заповеди.
Я отсюда вижу Полину, cette pauvre arne d'esol'ee. Elle aime les bonnes choses; [359] она с удовольствием прячет себя в нежащие, мягкие волны шелка и кружев. Ca habille si bien! ca communique `a la physionomie la plus ordinaire quelque chose de distingu'e, de vaporeux, de c'eleste. Et puis… viennent les messieurs [360] . Они так страстно следят за этою шелковою зыбью, так жадно хотят проникнуть тайну, которая за нею скрывается, так обаятельно льстят, что бедная женщина, незаметно для самой себя, petit `a petit [361] , погружается в этот чарующий мир, где все мягко, душисто, уютно, тепло…
359
эту бедную страдающую душу. Она любит красивые вещи.
360
Это так красит, это придает зауряднейшему лицу нечто утонченное, воздушное, небесное. И вот… мужчины тут как тут.
361
мало-помалу.