Том 12. Ты будешь одинок в своей могиле. Дело о задушенной «звездочке». Это не мое дело
Шрифт:
Мы кругами двигались по комнате, стараясь не споткнуться о лежащие на полу предметы и не спуская глаз друг с друга. Я понял, что он старается сманеврировать так, чтобы я оказался в пределах досягаемости рук Бредли. Если бы это случилось, у Френки оказались бы все шансы осуществить задуманное. Я перестал кружить по комнате и замер. Это на какой-то миг озадачило Френки, и он тоже остановился. Я сделал шаг назад. Он непроизвольно качнулся в мою сторону, еще не решив, отступать ему или нападать. И тут я перешел в атаку. Нож разрезал рукав моей рубашки, зацепил бицепс, но я успел перехватить его запястье и вырвать нож. Тем не менее Френки умудрился оцарапать мое лицо ногтями. Но это не шло ни в какое сравнение с тем, что
– Убей эту свинью! – приказал он, толкая своего подручного вперед.
Я расхохотался. Это действительно было смешное зрелище. Френки в сравнении со мной был дохляк и мог испугать разве что ребенка. Но вместе с тем храбрости ему было не занимать, и он накинулся на меня с яростью фанатика. Его руки вытянулись вперед, готовые вцепиться мне в лицо, но у меня не было желания долго возиться с ним. Я отступил на полшага и выдал акцентированный удар в челюсть. Он хрюкнул и мешком свалился на пол. Я подложил ему под голову подушку и укоризненно покачал головой, обращаясь к Бредли:
– И вам не стыдно заставлять этого слабака защищать вас? Это весьма неосмотрительно с вашей стороны. Может, теперь у вас появилось настроение отвечать на мои вопросы? Кто здесь был? Нетта?
Вместо ответа он схватил стул и швырнул в меня, но промахнулся. Я взял стул за ножки и разломал его о Бредли. Когда он в очередной раз растянулся на полу, я встал подле него на колени и надавал пощечин, а потом схватил за уши и ударил об пол головой.
– Ну, скорее, грязная свинья! Итак, это действительно была Нетта? Да или нет?
– Перестаньте! – завопил он. – Да, да, конечно!
– Итак, Нетта воскресла из мертвых!
Я оставил его уши в покое, но продолжал хлопать по лицу.
– Чего она хотела?
– Денег, – простонал он.
– Ты их ей дал?
– Триста фунтов!
– Зачем ей деньги?
– Чтобы удрать от полиции.
– Почему?
– Не знаю.
Я поймал его за уши и снова стукнул лбом об пол.
– Почему?!
– Я ничего не знаю! – завопил он. – Боже мой, я ничего не знаю!
– Вы не станете уверять меня, что дали ей деньги только потому, что она их попросила!
– Она продала мне кольца.
– Где они?
– Здесь.
Я поставил его на ноги и, хоть и с трудом, но заставил обрести равновесие.
– Только без глупостей. Я хочу взглянуть на них.
Он нагнулся над секретером в глубине помещения и выдвинул ящик.
– Это здесь, – прохрипел он и мешком свалился на пол. Я вынул четыре кольца с бриллиантами, старательно осмотрел их, потом перевел взгляд на Бредли.
– Это те, что украл Якоби, не правда ли?
– Я не знаю, о чем вы говорите. – Бредли задрожал. – Она сказала, что это ее кольца. Я ничего не знаю о Якоби.
– Напротив, ты все знаешь, грязная свинья! И я тебя предупреждал, что засажу за решетку. Так что хорошо сделаешь, если в темпе соберешь свой чемодан. Кто дал ей эти кольца?
– Я ее об этом не спрашивал, – простонал он. – Она предложила мне их за три сотни. Я видел, что они стоят значительно дороже, и потому согласился.
– Я отнесу их Корригану, – сказал я и сунул кольца в карман. – Вы понимаете, что все это может значить?
– Они принадлежат мне! – завопил он, потрясая кулаками. – Я заставлю вас ответить за эту кражу!..
– Не будьте ребенком. Вам прекрасно известно, что эти кольца из партии драгоценностей, украденных Якоби. Где сейчас находится Нетта?
– Не знаю! – Бредли поднес к окровавленному носу платок. – Она не сказала мне, куда направляется.
– Встань! –
Он заколебался, но, видя, как я заношу ногу, с трудом выпрямился.
– Ладно, Бредли, теперь мы квиты. В следующий раз, когда захотите дать кому-нибудь урок, выбирайте ученика более тщательно.
Я с удовольствием посмотрел на него. Могу поклясться – такого лица я еще никогда не видел. Слишком трудно было удержаться от соблазна и не съездить еще раз по толстому подбородку. После этого я, надев пиджак, спустился по лестнице и вышел на улицу.
Глава 18
Я попросил водителя такси остановиться в конце Хэмптед-стрит. Три больших дома были разрушены бомбами, от них остались лишь кирпичные основы и почерневшие от огня балки. Окна уцелевших зданий были забиты досками, а магазины имели грязный и запущенный вид. Дом на углу имел дощечку с номером 3-бис. Я отступил немного назад и посмотрел на темные окна этажей. Попытка открыть дверь ни к чему не привела, она была заперта. С крыши дома спускалась водосточная труба, в одном месте проходившая в непосредственной близости от интересующего меня окна. Я внимательно обследовал трубу и решил, что она вполне может выдержать мой вес. Вокруг никого не было видно. Маленький переулок был пустынен. Я начал свое восхождение по трубе, весьма сожалея, что на мне надет дорогой костюм. Вскоре я оказался почти на высоте последнего этажа. Отсюда уже нетрудно было дотянуться до окна. Я заглянул сквозь стекло в темноту помещения и прислушался. Шум от движения по Рассел-сквер доносился очень приглушенно, но из квартиры Зельмы Якоби не раздавалось ни звука. Я вытащил перочинный ножик и, вставив в щель, опустил шпингалет окна. Еще раз оглянувшись по сторонам, я проник в квартиру.
Там было темно. Как только я вошел в спальню, по моему телу пробежали мурашки. В помещении ощущался сильный запах лилий. Я поднял шторы и раздвинул занавески. При помощи зажигалки я отыскал выключатель и включил свет. Комната, в которой я оказался, была со вкусом обставлена. В углу размещался удобный диван. На нем лежал синий пеньюар, а на полу, возле дивана, стояла пара синих ночных туфель. Справа от окна располагался трельяж с массой всевозможных коробочек. Около двери стоял комод, а с противоположной стороны – большое зеркало. Я выдвинул один из ящиков комода и осмотрел содержимое. Там находилась масса щелкового белья и шелковых чулок. Я вытащил чулки. Некоторые уже надевали, но большинство еще было в целлофановых пакетиках. Я издал приглушенный возглас удивления, затем положил чулки обратно. Выключив освещение, я подошел к двери и прислушался… Было тихо, так тихо, что это даже угнетало. Я не слышал ничего, кроме биения собственного сердца. За дверью начинался короткий узкий коридор, в конце которого виднелись лестница и еще одна дверь. Я подкрался к этой двери и приложил ухо к филенке. Тишина. Повернув ручку, я открыл дверь и снова оказался в темноте. Не знаю почему, но я чувствовал себя очень неуверенно. Моя рука начала шарить вдоль стены, пока не нащупала выключатель. После некоторого колебания я нажал его.
Некоторое время я стоял неподвижно, рассматривая большую, хорошо обставленную комнату, потом волосы на моей голове встали дыбом. Раскинув маленькие ручки и поджав ноги, на полу лежал Генри Литбридж. Череп его был разбит сбоку, кровь вытекала из раны и лужицей скапливалась возле головы. Около трупа лежала тяжелая железная кочерга, конец которой был запачкан кровью. Я осторожно подошел к телу и, наклонившись, потрогал руку. Она была еще теплая. Прошло совсем немного времени с момента его смерти. Я был до такой степени ошеломлен и удручен всем увиденным, что в течение нескольких минут ничего не мог соображать. Потом я очнулся: мое сердце подпрыгнуло и начало стучать так сильно, что я едва сдержал позыв к рвоте.