Том 13. Господа Головлевы. Убежище Монрепо
Шрифт:
Первое марта *
Впервые — ОЗ, 1879, № 3 (вып. в свет 20 марта), «Совр. обозр.», стр. 111–123. Подпись: Nemo.
Рукописи и корректуры неизвестны.
В Изд. 1880в текст внесены многочисленные мелкие изменения стилистического характера.
Фельетон вводит в цикл проблему отношений «государственности» и литературы.
Взглядам властей на литературу противопоставлено отношение к ней самого автора. Рассказчик — «дядя», пропев подлинный
Салтыков затрагивает вопрос о литераторах — «действующем» и «бывшем». Слова о «действующем» и «бывшем» литераторах перекликаются и с некрасовским противопоставлением «незлобивого поэта» и писателя, «чей благородный гений стал обличителем толпы, ее страстей и заблуждений» («Блажен незлобивый поэт»). Речь идет об очень важной для революционных демократов вообще и для Салтыкова в частности проблеме подлинного патриотизма, «любви — ненависти», служения родине «враждебным словом отрицанья».
Сравнение «бывших» и современных литераторов сатирически направлено и против реакционной печати, пытавшейся использовать наследие писателей прошлого в борьбе с демократами, «новейшими Катонами» (см., например, MB, 1879, № 249, «Дорожные заметки», где утверждалось, что Карамзин «критиковал, оспаривал любя, а не ненавидя»).
Характеристика «бывшего» литератора содержит намеки и на Тургенева, отражает критическое отношение Салтыкова к роману «Новь», к той ситуации, которая создалась весной 1879 года во время приезда Тургенева в Москву и Петербург. Салтыкову, видимо, казалось, что по возвращении из-за границы Тургенев держал себя нескромно, а общество чествует его больше, как писателя, порвавшего с «заблуждениями» (см. письмо Салтыкова к Михайловскому от 27 июня 1888 года). Итоговую оценку Тургенева как писателя Салтыков дал в некрологе «И. С. Тургенев» (см. т. 9, стр. 457–459 и 610–612).
…воскликнуть: довольно! — Намек на рассказ Тургенева «Довольно», впервые напечатанный в 1865 г.
…лишало бы его утешения рассказывать, каким путем он был приведен к необходимости написать свой первый триолет…— В 1874 году С. А. Венгеров обратился к Тургеневу с просьбой передать ему его ранние юношеские поэтические произведения. Тургенев ответил резким отказом (см.: Тургенев, Письма, т. X, стр. 256). В вышедшей в 1875 году книге Венгерова «Русская литература в ее современных представителях. Критико-биографические этюды. Иван Сергеевич Тургенев» автором были опубликованы выдержки из его переписки с Тургеневым на эту тему. Подробнее см.: М. О. Габель, Щедрин и Тургенев. — «Ученые записки Харьков. гос. пед. ин-та», 1947, т. X.
…триолеты прошлого…— Видимо, имеются в виду последние произведения Тургенева «Сон» и «Рассказ отца Алексея» (1877).
…тузулуком…— рассолом.
Например, Державин…ода« Бог»,« Фелица»… — Имеется в виду факт истолкования поэзии Державина в официально-благонамеренном духе, тенденция противопоставления ее творчеству писателей-демократов (см.: А. В. Западов, Проблема Державина в журналистике 60-х годов. — Сб. «Из истории русской журналистики второй половины XIX века», М. 1964).
Вечор
…подобно анекдотическому пошехонцу, способен« в трех соснах заблудиться». — О глупости и бестолковости пошехонцев ходили анекдоты (см., например, В. Даль, Пословицы русского народа, М. 1957, стр. 542: «Тащи корову на баню, травы много»). В примечании к «Пошехонской старине» Салтыков писал, что под Пошехоньем он понимает всякую местность, жители которой «в трех соснах заблудиться способны».
…забыться и заснуть…— Из стихотворения Лермонтова «Выхожу один я на дорогу».
…кончит тем, что займется литературой. — Возможно, намек на конкретные решения следственной комиссии по делу Каракозова, под председательством Муравьева, приписывавшей покушение, «разложение» молодежи и т. п. «вредному направлению» журналистики к литературы.
Коммеморативный— обед, данный в честь какого-либо памятного события (от франц. commemoratif).
…об этом мы поговорим в следующий раз…— Так часто завершались редакционные статьи либеральных «С.-Пб. ведомостей» (см. т. 10, стр. 416 и прим.).
Об отыскании« корней и нитей». — Корнии нити— постоянно употребляемое Салтыковым ироническое обозначение «распутываемых» полицией «революционных связей» (см. т. 8, стр. 172–173, 317 и прим.). Возможно, восходит к рассуждениям Каткова о «корнях», «интригах», «зле» в связи с покушением Каракозова (см. т. 10, стр. 70 и прим.).
…судьба заперла меня на целых полгода в Ницце. — В октябре 1875 — апреле 1876 года Салтыков лечился там.
…два государственных младенца…— См. прим. к стр. 410.
…Бюффе-Брольи<…> Бюффе-Дюфора — де-Брольи, Бюффе— премьер-министры антиреспубликанского толка, возглавлявшие один за другим реакционные правительства первых лет президентства Мак-Магона. В феврале 1876 года, под давлением республиканских сил, премьер-министром стал Дюфор (1876, 1877–1879), возглавивший так называемое министерство республиканского центра. Создавая свои вымышленные имена из смешения имен трех реальных премьер-министров, Салтыков тем самым подчеркивает несущественность разницы между французскими правительствами различных оттенков, свое ироническое отношение к ним. Аналогичный смысл имеют насмешки над сменой «Макмагонии» «Гамбеттией» (см. прим. к стр. 441).
…который высоко держит знамя России! — Видимо, намек на упоминание о «знамени» в статье Безобразова «Наши охранители и наши прогрессисты» (см. стр. 696).
Монтаньяр— якобинец, «красный», сторонник крайних радикальных действий (от франц. montagnard — горец). Ниже Салтыков иронизирует над «радикализмом» прокурора и ему подобных, замечая, что «у нас радикалы своеобразные; у нас радикалами называются преимущественно те, которые особливую пользу приносят по части пресечения и предупреждения».