Том 18. Лорд Долиш и другие
Шрифт:
— Ах, надоело! Я не собираюсь жить на гроши. Другие как-то зарабатывают.
— Ты же знаешь, я пытался. Вот, сказал старикану… то есть Биджери, чтобы они мне прибавили, а он чуть не задохнулся. Нельзя смеяться и пить виски с содовой. Оказывается, они мне платят по дружбе. Очень мило, ты не думаешь?
— Какой прок от этой дружбы?
— Прости, не понял.
— Помоги вступить Бретфилду. Он же тебя просил! Ты же — общий любимец!
— Моя дорогая… то есть душенька… Всему есть предел. Он очень подлый.
— И
— Я?
— Послал ему абонемент в зоологический сад.
— А, да! Послал. И он пошел, в ближайшее воскресенье. Нет, как эти богачи любят поживиться даром! Помню, в прошлом году я встретил американца…
— Не отвлекайся. Ты вечно упускаешь свой шанс.
— Понимаешь, если меня любят в клубе, нельзя этим пользоваться.
— Ладно. А с тем американцем? Он мог тебе… помочь.
— Клара! — воскликнул Билл. — Мы едва знакомы!
— Да-а? Ты ему помогал, время тратил…
— Там, кроме нас, никого не было. Тихий курорт, поздняя осень. Ну, помог человеку… у него неплохой удар. Теперь он меня совсем забыл.
— Если не ошибаюсь, вы встретились в Лондоне.
— Да, правда. Он шел туда, я — сюда. Кивнули друг другу.
— Надо было его задержать, напомнить…
— Сразу видно, ты не знакома со старым Наткомом. Он кэдди на чай не давал. И вообще, я не хочу пользоваться…
— Вот именно. Не хочешь.
— Понимаешь, в Англии мало денег. Зато в Америке — много. Вчера мне Гейтс говорил, там легко разбогатеть. Правление всегда даст мне отпуск недели на три…
— Зачем такие хлопоты? У тебя же есть титул! Тебя куда угодно возьмут каким-нибудь председателем.
— Понимаешь, я не умею распоряжаться. Попаду еще в аферу… И вообще, неприятно, когда тебя берут из-за титула.
Клара прикусила губу.
— Нет, что же это такое! — воскликнула она. — Подруги просто онемели, что я выхожу за лорда. А теперь вот объясняй, что у нас нет денег. Да, попалась я, как бедная Полли! Прямо из «Небесного вальса» — леди Уэзерби! А толку? Нет, просто чушь какая-то! Ну, займись автомобилями.
— Да я в них не разбираюсь. Зачем обижать людей? Я могу подсунуть что угодно, хоть игрушку на колесиках.
— Пусть сами смотрят. Твое дело — продать.
Поистине в этот день Долишу не везло. Он все время говорил невпопад, а сейчас достиг апогея:
— Ну, знаешь, все-таки noblesse oblige. Клара хмыкнула и взглянула на часы.
— Мне пора.
— А кофе?
— Не хочу я никакого кофе.
— В чем дело?
— Ни в чем. Надо уложить вещи.
Долиш не кинулся за ней, потому что еще не заплатил. Пока он это делал, она исчезла. Он выбежал на улицу. Ее нигде не было.
Скорбь окутала пэра. Солнце померкло. Небеса посерели, подул холодный ветер. Шафтсбери-авеню стала исключительно мерзкой. Правда, и Пиккадилли оказалась не лучше, когда он
Удар кое-что изменил. Жалость переместилась. В сущности, можно понять и Клару. Она печется о нем, а он ее обидел. Нельзя так себя вести с тонкой, нежной натурой. Причем тут noblesse? Нет, какая глупость!
Вдруг он остановился. Его осенила мысль, которая в свое время осенила Колумба.
— В Америку! — повторял он, сидя в такси, как повторял когда-то Колумб жене на кухне.
О великой республике Долиш знал мало. Что-то такое она не поделила с Англией в XVIII веке, но это уладилось, вроде сейчас всё в порядке. Коктейли он ценил, не осуждал и рэг-тайм, а больше ничего из сокровищ Америки толком не ведал.
Ехал он повидаться с Гейтсом, корреспондентом одной американской газеты. Застать его можно было в лондонском отделении Перочернильного клуба.
Долиш его и застал. Он как раз доедал второй завтрак.
— В чем дело, Билл? — спросил он, отведя молодого лорда в уголок библиотеки. — Какой-то вы такой… одухотворенный…
— У меня мысль.
— Какая?
— Помните, вы говорили про Америку?
— Что именно?
— Там легко разбогатеть.
— Ну и что?
— Я туда еду.
— Чтобы разбогатеть?
— Конечно.
— А зачем?
— Денег нет.
— Давно не слали из поместий? Билл засмеялся.
— О чем вы говорите? Как, по-вашему, сколько я получаю в год? Четыреста фунтов.
— Быть не может! А я-то думал, вы богач.
— Почему?
— Вид такой, богатый. Странно тут у вас. Мы знакомы четыре месяца, у нас есть общие друзья, но ни слова не слышал о ваших… ресурсах. В Нью-Йорке мы все помечены: «Доход — такой-то, перспективы — такие-то». М-да, тогда другое дело. Конечно, в Америке заработать легче. Не знаю, чем вы займетесь, но дам вам два-три письма.
— Спасибо большое.
— Можно, я назову вас Смитом?
— Смитом?
— Лорду работы не дадут. Их у нас любят, но в другом плане — гольф, танцы какие-нибудь, но не офис. Там работа трудная, на всю катушку.
— Вот как…
— Значит, Смит.
— А можно другую?
— Сколько угодно. «Джонс» не подойдет?
— Я ее забуду.
— Если вы ее забудете, вряд ли у вас есть шансы.
— Может, Чалмерс?
— По-вашему, это проще Джонса?
— Я и есть Чалмерс. «Долиш» — титул, а не фамилия.
— А! Ну, хорошо. Значит, Чалмерс. Когда едете?
— Завтра.
— Однако вы не ленитесь. Кстати, в Нью-Йорке можете жить у меня.
— Спасибо вам большое.
— Не за что. Мне же лучше, приглядите за квартирой. Записывайте адрес. Сегодня пошлю вам письма и ключи.