Том 2(1). Наша первая революция. Часть 1
Шрифт:
Вот почему честная и последовательная демократия должна неустанно и непримиримо апеллировать — не только через преступную голову монархии, но и через ограниченные головы призванных ею "для содействия" представителей квалифицированного народа — должна неустанно и непримиримо апеллировать к самодержавной воле народа, выраженной в Учредительном Собрании путем всенародного, равного для всех, прямого и тайного голосования.
Нужно ли напоминать, что земская программа ни единым словом не касается аграрного и рабочего вопросов? Она это делает так просто, как будто в России этих вопросов совершенно не существует…
Резолюции земского Совещания 7, 8 и 9 декабря — высшее, что дал земский либерализм.
Только вятское губернское земство подписывает программу земского Совещания целиком.
Ярославское губернское земство "твердо верит", что Николаю "угодно будет призвать выборных представителей к общей работе" — в целях "сближения Царя с его народом" — на началах «большей» (!) равноправности и личной неприкосновенности". «Большая» (чем ныне) равноправность царского народа вовсе не исключает, разумеется, ни политического, ни даже гражданского неравноправия.
Полтавское земство повторяет в своем адресе десятый пункт резолюции, трактующий о "правильном участии народных представителей в осуществлении законодательной власти", но ни словом не упоминает о "политическом равноправии" и вообще ничего не говорит о формах "народного представительства".
Черниговское земство "всеподданнейше просит Его Величество услышать искреннее и правдивое слово русской земли, для чего призвать свободно избранных представителей земства и повелеть им (!) независимо и самостоятельно начертать проект реформ… и проект этот дозволить (!) непосредственно представить Его Величеству". Здесь "представители земства" ясно и открыто названы, как представители "русской земли". Черниговское земство просит о том, чтоб этим представителям был дан только совещательный голос, только право начертать и представить проект реформ. И еще черниговское земство "всеподданнейше просит", чтоб представителям русской земли повелено было быть независимыми и самостоятельными!
Бессарабское земство просит министра внутренних дел о созыве "представителей губернских земств и важнейших городов Империи для совместного обсуждения" предполагаемых реформ.
Казанское губернское земство "глубоко верует, что при изыскании способов проведения в жизнь Самодержавной Воли не будут лишены голоса свободно выбранные для той цели представители земства".
Пензенское земство повергает "верноподданническую беспредельную благодарность" за реформы, предначертанные в царском указе, и, с своей стороны, обещает "ревностное служение… в обширной сфере местного благоустройства".
Петербургское земство, по инициативе г. Арсеньева, подписавшего, в числе прочих, резолюции земского Совещания, предполагает возбудить ходатайство о том, чтобы "представители земских и городских учреждений были допущены к участию в обсуждении правительственных мероприятий и законопроектов".
Костромское земство ходатайствует о том, чтоб проекты, касающиеся земской жизни, подвергались предварительно обсуждению земцев.
Другие земства ограничились верноподданническим благодарственным восторгом по поводу царского указа или просьбой по адресу князя Святополка — "сохранить в душе драгоценный обет доверия".
На этом пока закончилась оппозиционная земская кампания.
"Демократия"
Мы коснулись поведения реакции и остановились внимательнее на поведении буржуазно-дворянской оппозиции. Теперь нужно спросить: где была демократия?
Мы имеем в виду не народные массы, не крестьянство и мещанство, которые — особенно
Что делала интеллигентная демократия?
Если оставить в стороне революционное студенчество, которое честно протестовало против войны и, вопреки постыдному совету г. Струве, кричало не "да здравствует армия!", а "да здравствует революция!", остальная демократия изнывала от сознания собственного бессилия.
Она видела пред собой альтернативу: либо сближение с земцами, в политическую силу которых она верит, ценою полного отказа от демократических требований, — либо приближение к демократической программе ценою разрыва с наиболее «влиятельной» земской оппозицией. Либо демократизм без влияния, либо влияние без демократизма. В своей политической ограниченности она не видела третьего пути: соединения с революционной массой. Этот путь дает силу и в то же время не только позволяет, но обязывает развить демократическую программу.
Война застала демократию в состоянии полного бессилия. Она не осмелилась выступить против «патриотической» вакханалии. Устами г. Струве она кричала: "да здравствует армия!" и выражала убеждение, что "армия исполнит свой долг". Она благословляла земцев на поддержку самодержавной авантюры. Она свела свою оппозицию к возгласу: "долой фон-Плеве!". Она затаила про себя свой демократизм, свое политическое достоинство, свою честь и свою совесть. Она шла в хвосте либералов, которые плелись за реакцией.
Война продолжалась. Самодержавие терпело удар за ударом. Над страной черной тучей висел ужас. В низах накоплялись элементы стихийного взрыва. Земства не делали ни шагу вперед. И демократия как бы начала приходить к самосознанию. В «Освобождении» раздаются настойчивые голоса о необходимости самостоятельной организации на почве "демократической платформы". Раздаются отдельные голоса против войны. Этот естественный процесс был прерван убийством Плеве, переменой правительственного курса, вызвавшей необычайно быстрое повышение политических акций земской оппозиции. Счастье стало казаться так возможно, так близко…
Земцы выдвинули рассмотренную выше программу, — и демократия с единодушием и восторгом подняла их на щит.
Она нашла в их резолюциях выражение своих демократических требований и объявила их решения своими решениями.
"Освобождение" заявляет, что "хотя земский съезд состоял исключительно из землевладельцев, притом главным образом привилегированного дворянского сословия, однако же постановления его не только не носят какого-либо классового или сословного отпечатка, [7] но, наоборот, проникнуты чисто демократическим духом" (N 61, стр. 187) * .
7
Очевидно для того, чтобы особенно ясно показать отсутствие "классового или сословного отпечатка", земцы, как мы отметили выше, ни единым словом не упоминают об аграрном и рабочем вопросах. — Какая простота" со стороны земцев и какой цинизм со стороны "Освобождения"!