Том 2(1). Наша первая революция. Часть 1
Шрифт:
В то время как земская оппозиция, собираясь на съезды, в длинных дебатах обсуждает вопрос: предавать или подождать? посылает депутации для политических «интервью» и снова готовится собраться для продолжения вчерашнего, реакционная партия правого порядка берет уроки у революции, пытается создавать боевые политические организации, устраивает клубы, идет в народ.
Еще вчера она спорила о законодательном или законосовещательном характере Думы, об ответственном или безответственном министерстве, сегодня победоносная борьба пролетариата, оставившая либерализм не у дел, заставила все фракции консервативного
Либерализм ждет — не знает чего. И когда он, наконец, «дождется» и увидит себя близким к власти, окажется, что его кадры — это все те элементы, которые в период величайшего напряжения пролетарской борьбы, в период политической пассивности либерализма, были отобраны и сплочены воинствующей контрреволюцией. Мало того. Старые либеральные вожди окажутся в роли заштатных идеологов, а своих истинных государственных людей — беспощадная ирония истории! — либерализм найдет среди тех людей порядка, которые против него всегда боролись.
"Начало" N 4, 17 (30) ноября 1905 г.
Не приветствуйте нас!
"На днях мы приветствовали, — пишет "Наша Жизнь", — с полным сочувствием возникновение социал-демократической газеты «Начало». Сегодня, к сожалению, приветствовать мы его не можем". Только два дня длилось приветственное настроение либеральной газеты. Теперь она полна возмущения против нас, "бросивших клеветой в безукоризненно честного человека, неизгладимыми буквами вписавшего свое имя в историю освободительного движения России".
Это неизгладимое имя — Петр Струве.
Мы назвали г. Струве "агентом г. Витте", мы сказали, что он умел соединять нравственный идеализм с политическими предательствами. Где доказательства? — протестует "Наша Жизнь". Вы хотите нас заставить заглянуть в ваше прошлое и в прошлое ваших друзей? И вы думаете, что вы оказываете этим услугу неизгладимому имени г. Струве?
Вот вам доказательства!
Когда несколько лет тому назад социал-демократический публицист сказал г. Струве, пятившемуся от нас в лагерь буржуазной демократии: "Мавр выполнил свою работу, мавр может уходить", — будущий редактор «Освобождения» ответил: "Вы ошибаетесь, я покажу вам, что мы будем работать в одних рядах!"
И за рубежом он начал эту работу с того, что в первом же N своего «Освобождения» подписался под программой конституционалистов, отказавшихся от всеобщего избирательного права во имя сословно-плутократического представительства земств и дум.
С резкостью перехода, на которую способны только люди, не знающие никаких нравственно-политических обязательств, г. Струве не только порвал с делом рабочего класса, но и отказался от элементарных заветов буржуазной демократии. Мы не знаем, как называется это на вашем языке, — у нас это зовется предательством!
Когда началась русско-японская война, когда земский и думский либерализм, испуганный ничтожной волной шовинизма, старался купить свое право на существование «патриотическими» взятками самодержавию из народных средств, г. Струве испугался за свое мнимое
И наконец — теперь. Черная реакция кует ковы, собирает силы и готовит революции решительный удар. Витте, поднятый стачечной волной на пост временщика, ищет контрреволюционных опор для своего правительства — в мировой бирже, в отечественном капитале и в русской земщине. Демократическая оппозиция бессильна, и из своего бессилия она создает опору правительству безумия и трусости.
Пролетариат, один пролетариат делает сверхчеловеческие усилия, чтобы двинуть дело революции вперед и доставить свободе полное неоспоримое торжество.
Правительство 17 октября знает одну цель, одну заботу: раздавить рабочих. Витте посылает тайные телеграммы земскому съезду, — и Витте стоит за контрреволюционной стачкой капитала. Революция и реакция надвигаются друг на друга, — и оба они топчут бумагу 17 октября ногами.
Каков долг честного демократа в этот трагический момент? Открыто сказать: Отечество в опасности! Оно в опасности — не от революционного пролетариата, стачки которого временно «дезорганизуют» капиталистическое хищничество — оно в опасности от замыслов придворной камарильи, опирающейся на развращенную часть армии, и от земских либералов, которые хотят порядка, но готовят диктатуру кровавой руки!
Задача демократии — беспощадно изолировать это правительство потаенной контрреволюции и предоставить его собственной его участи, т.-е. позорной гибели. Долг честного демократа — призвать все силы страны к поддержке революции, т.-е. пролетариата.
Что же делает г. Струве?
Он поддерживает конституционные фикции 17 октября. Он выступает лидером правого земского крыла. Он выступает не против реакционного комплота капитала и власти; наоборот, он опирается на этот комплот и угрожает им пролетариату. Он ведет переговоры с временщиком, о которых все знают, но в которых он никому не отдает отчета.
Мы спрашиваем: как назвать такую работу? И мы отвечаем: предательством!
"Начало" N 5, 18 ноября 1905 г.
Или — или
Революция в самой категорической форме ставит сегодня перед русскими демократами вопрос: с нею или против нее?
Правда, этот вопрос впервые поставлен не сегодня. В сущности вся история демократии за истекший период революции есть ряд растерянных и неясных для нее самой колебаний между противоположными ответами на вопрос: с революцией или независимо от нее и значит против нее.
В момент прошлогоднего ноябрьского земского съезда либеральная демократия решила, что «спокойное» и вместе «отважное» выступление представителей земли и капитала уже само по себе решает вопрос освобождения, и она рванулась за земцами, решив, что единственное употребление, которое она может из себя сделать — это превратиться в стоголосое эхо требований земской программы. С добровольным упорством она закрывала при этом глаза на то, что ноябрьские тезисы не только принципиально рвали с азиатским деспотизмом, но и хоронили идею демократии.