Том 2. Докука и балагурье
Шрифт:
Приехали они в город да прямо на толкун, развесили рядами, стали торговать.
А народ ходит, зевает:
— Что это у вас, крещеные?
— Ослепли, что ли, — говорят мужики в один голос, — не видите? Одежда!
— Да вы с ума сошли, какой дурак чучелой-то рядится?!
Идет наряд городовых с обходом.
— Это у вас что?
— Одежда.
— Да вы что? Холеру, что ли, разводите? Забрать их в участок!
И забрали мужиков в участок, а шкуры отобрали. Мужики
Вернулись мужики в деревню, да всем миром на Зота.
— Обманул ты нас, окаянный, насказал, будто такие балахоны покупают… окаянный!
— А ведь я вам сказывал, что говорить умею! Я один балахон продал, — мода такая была, и балахон купили, а вы сразу возами их навезли, ну и не стали брать.
Мужики совсем разорились, ушли мужики на заработки — в работу нанялись.
А Зот в деревне остался, Зот живет бобылем, таскается из дома в дом, всем угождает, весел, — таковский хвост собачий.
1909 г.
Барма *
Жил-был старик со старухой. Старик сапоги точал, старуха белье мыла. Жили они хорошо, в душу, а детей у них не было.
Затужили старики — как быть? — помирать пора. Думали, думали, да и надумали.
Взяли старики к себе в дом мальчишку-подкидыша.
Подрастал мальчонка шустрый да проворный, хоть куда. Всему миру на диво. И затейник гораздый: рожицу скорчит, словцо скажет — с хохоту животы надорвут.
Мальчонку Бармой звали.
Одна беда — на руку не чист: из-под носа стянет, — не успеешь и облизнуться.
У старухи стало белье пропадать, у старика ножички, пилочки, — постоянная недохватка.
Измаялись старики.
Били они мальчонку, наставляли и чего-чего только ни делали: ничем не проймешь.
Как-то сидели старики вечерком, пошабашили: старуха рубаху чинила, старик бороду поглаживал, а Барма свернулся на печке, только посвистывает.
И выходит к ним молодец ражий такой, здоровенный На ночлег просится.
Усадили старики гостя, стали гостя расспрашивать:
— Куда, молодец, путь держишь и по какой надобности?
— К царю воровать, — отвечал гость.
— Как так к царю воровать?!
— Да так, воровать.
Выронила старуха иглу с перепугу, призадумался старик.
А гость только ус покручивает.
— Слушай, милый человек, — заговорил старик, — живет у нас мальчонка, Бармой прозывается, мочи нам не стало, измаялись мы со старухою: как пир собирать, некуда Барму девать. Тащит все из-под носу. Возьми ты его, ослобони нас, вечно будем Бога молить!
—
Разбудили Барму. Снарядили Барму. Забрал Барма пилочки и ножички, да в путь, — прощайте!
Идут они лесом. Молодец, что ни шаг — семь верст отмахивает. Да и Барма не дает маху, — тощенький, юркенький, только носом покручивает.
Рассказывал молодец про свою науку и про всякие ловкости воровские.
Так и шли.
Вот видят они, дерево стоит огромадное, верхушкою прямо в звезду.
— Хочешь, Барма, — говорит молодец, — я тебе свое искусство покажу, а после ты мне свое покажешь?
— Хочу, дяденька!
— Видишь дерево?
— Вижу, дяденька!
— А гнездо видишь?
— Вижу, дяденька!
— А птичку видишь?
— Вижу, дяденька!
— Так вот я сейчас влезу на это самое дерево и выну из-под этой птицы яички, и птица не заметит.
Полез молодец на дерево, а Барма пустился подсаживать.
И не прошло минуты, жулик на земле был.
— Видишь? — спрашивает Барму.
— Вижу, дяденька.
— Да что видишь-то?
— Яички, дяденька.
Жулик подбоченился: ловко, мол! состряпал!
— А вы, дяденька, сапоги видите?
— Сапоги?! — вижу…
— А подошвы на сапогах видите?
Тут жулик задрал ногу. Повел глазом… сапог сапогом, только подошвы срезаны.
— Это я вам, дяденька, как на дерево вы лезли, я вам подошву и срезал.
— Ну, из тебя человек выйдет, — сказал жулик.
И снова тронулись в путь.
— А как, дяденька, к царю пройти? — допытывался Барма
Плевое дело к царю пройти, — толковал жулик, — пойдешь все прямо, завернешь влево, потом опять влево, потом в закоулок и прямиком в царский сад упрешься.
И опять стал рассказывать про свою науку и про всякие хитрости воровские.
Так прошли они лес, в другой вступили.
Жулик сбросил поддевку, сказал Барме:
— Ты покарауль меня, а я малость сосну, — и растянулся под деревом.
— Слушаю, дяденька! — стал на караул Барма.
Но только что жулик завел глаза, Барма ошарил его, взял себе чего поспособнее, да драла.
Прошел Барма и другой лес, прошел Барма и третий лес, прошел острог, прошел кабак и прямо в садовую решетку стукнулся.
А решетка высокая да тесная, пальца не просунешь.
Скинул Барма одежонку, да юрк меж прутьев и прямо в сад царский.
А царь тут-как-тут, идет царь по дорожке, яблоко кушает.
Мундир у царя горит, как жар, золотые штаны с бриллиантовыми пуговицами так и светятся.
— Чей ты? — крикнул царь.
— Вашего царского величества верноподданный Барма.