Том 2. Драматические произведения

Толстой Алексей Константинович

Всем спасибо!

(Ко Мстиславской)

Теперь ступай, Наташа. Непривычна Ты, дитятко, еще казаться в люди, Вишь, раскраснелась, словно маков цвет.

(Целует ее в голову.)

Ступай себе!

Княжна, Волохова и девушки уходят.

Волохова

(уходя, к Шаховскому)

Смотри

же, не забудь: В садовую калитку! Да гостинчик Мне принеси, смотри же!

Кн. Иван Петрович

Медлить нам Теперь нельзя. Пусть тотчас ко владыке Идет наш лист, а там по всей Москве!

Василий Шуйский

Не проболтаться, боже сохрани!

Все

Избави бог!

Кн. Иван Петрович

Простите ж, государи, Простите все! Владыко даст нам знать, Когда к царю сбираться с челобитьем!

Все расходятся.

Мой путь не прям. Сегодня понял я, Что чистым тот не может оставаться, Кто борется с лукавством. Правды с кривдой Бой неравен; а с непривычки трудно Кривить душой! Счастлив, кто в чистом поле Перед врагом стоит лицом к лицу! Вокруг него и гром, и дым, и сеча, А на душе спокойно и легко! Мне ж на душу легло тяжелым камнем, Что ныне я не право совершил. Но, видит бог, нам все пути иные Заграждены. На Федора опоры Нет никакой! Он — словно мягкий воск В руках того, кто им владеть умеет. Не он царит — под шурином его Стеня, давно земля защиты просит, От нас одних спасенья ждет она! Да будет же — нет выбора иного — Неправдою неправда сражена И да падут на совесть Годунова Мой вольный грех и вольная вина!

(Уходит.)

Старков

(глядя ему вслед)

Неправда за неправду! Ну, добро! Так и меня уж не вини, боярин, Что пред тобой неправду учиню я Да на тебя всю правду донесу!

Палата в царском тереме

Годунов, в раздумье, сидит у стола. Близ него стоят Луп-Клешнин и князь Typeнин. У двери дожидается Старков.

Клешнин

(к Старкову)

И ты во всем свидетельствовать будешь?

Старков

Во всем, во всем, боярин! Хоть сейчас Поставь меня лицом к царю!

Клешнин

Добро! Ступай себе, голубчик, с нас довольно! Старков уходит.

(К Годунову.)

Что? Каково? Сестру, мол, в монастырь, А

брата побоку! И со владыкой Идут к царю!

Годунов

(в раздумье)

Семь лет прошло с тех пор, Как царь Иван преставился. И ныне, Когда удара я не отведу, Земли едва окрепшее строенье, Все, что для царства сделать я успел, — Все рушится — и снова станем мы, Где были в ночь, когда Иван Васильич Преставился.

Клешнин

Подкопы с двух сторон Они ведут. Там, в Угличе, с Нагими Спознался их сторонник Головин, А здесь царя с царицею разводят. Не тут, так там; коль не мытьем удастся, Так катаньем!

Туренин

(к Годунову)

Боярин, не давай Им с челобитием идти к царю! Его ты знаешь; супротив попов, Пожалуй, он не устоит.

Клешнин

Пожалуй! Рассчитывать нельзя. Покойный царь Пономарем его недаром звал. Эх, батюшка ты наш, Иван Васильич! Когда б ты здравствовал, уж как бы ты И Шуйских и Нагих поуспокоил!

Годунов

Из Углича к нам не было вестей?

Клешнин

Не получал. Пусть только Битяговский Ту грамоту пришлет, что Головин Писал к Нагим, уж мы скрутили б Шуйских!

Туренин

А если он сам от себя ворует?

Клешнин

Нам нет нужды! С той грамотой они У нас в руках.

Туренин

Твоими бы устами Пришлося мед пить. У меня ж со князем Иван Петровичем старинный счет: Когда во Пскове с голоду мы мерли, А день и ночь нас осыпали ядра Каленые, я, в жалости души И не хотя сидельцев погубленья, Дал им совет зачать переговоры С Батуром-королем. Но князь Иван На шею мне велел накинуть петлю И только по упросу богомольцев Помиловал. Я не забыл того И вотчины свои теперь бы отдал, Чтобы на нем веревку увидать!

Клешнин

Ему б к лицу! С купцом, со смердом ласков, А с нами горд. Эх, грамоту б добыть!

Туренин

(к Годунову)

Твоя судьба висит на волоске — Тебе решиться надо!

Годунов

(вставая)

Я решился.

Туренин