Том 2. Драматические произведения

Толстой Алексей Константинович

Федор

Дедушка, да ты Шатаешься! Бояре, вы б ему Столец подставили!

Курюков

Помилуй, царь! Как при твоей мне милости сидеть!

Федор

Да ты ведь больно стар, ведь ты, я чаю, Уж много видел на своем веку?

Курюков

Как, батюшка, не видеть! Всяко видел! Блаженной памяти Василья помню Иваныча, когда свою супругу Он, Соломонью Юрьевну, постриг, Неплодья

ради, бабку же твою, Олену-то Васильевну, поял. Тогда народ, вишь, надво разделился, Кто, вишь, стоял за бабку за твою, Кто за княгиню был за Соломонью. А в те поры и меж бояр разрухи Великие чинились; в малолетство Родителя, вишь, твоего, Ивана Васильича, тягались до зареза Князья Овчины с Шуйскими-князьями, А из-за них и весь московский люд. А наш-то род всегда стоял за Шуйских, Уж так у нас от предков повелось. Бывало, слышишь: бьют в набат у Спаса — Вставай, купцы! Вали к одной за Шуйских! Тут поскорее лавку на запор, Кафтан долой, захватишь что попало, Что бог послал, рогатину ль, топор ли, Бежишь на площадь, ан уж там и валка; Одни горланят: «Телепня-Овчину!» Другие: «Шуйских!» — и пошла катать!

Федор

То грех великий, дедушка!

Курюков

А вот, Как в возраст стал твой батюшка входить, Утихло все.

Клешнин

Что? Видно, не шутил?

Курюков

Избави бог! Был грозный государь! При нем и все бояре приутихли! При нем беда! Глядишь, столбов наставят На площади; а казней-то, и мук, И пыток уж каких мы насмотрелись! Бывало, вдруг…

Федор

Я, дедушка, позвал вас, Чтоб вам сказать…

Курюков

Бывало, грянут бубны, Чтобы народ на площадь шел…

Федор

Я вас Велел позвать…

Курюков

Тут, хочешь аль не хочешь — Неволею идешь…

Молодой купец

(дергая его за полу)

Богдан Семеныч! Царь говорит с тобой!

Курюков

Постой, племянник, Дай досказать. Вот мы придем на площадь, Ан там стоят…

Федор

(к молодому)

Так ты — ему племянник?

Молодой

Да, государь, я внучатный ему Племянник есть!

Курюков

Ан там уж палачи Стоят и ждут…

Молодой

(дергая его за полу)

Богдан Семеныч! Что ты?

Федор

(к молодому)

Твое лицо мне кажется знакомо?

Курюков

С

секирами…

Федор

(к молодому)

Где видел я тебя?

Молодой

А о Миколе мы, великий царь, Твое здоровье тешили: медвежий Тогда был бой, а я медведя принял, И милость мне твоя поднесть велела Стопу вина!

Курюков

С секирами стоят…

Федор

Да что ты, дедушка, одно наладил! Что, в самом деле? Что тут вспоминать? С секирами! С секирами! Не дашь Мне слова вымолвить!

(К молодому.)

Так ты тот самый, Что запорол медведя? Помню, помню! Аринушка! Вот это тот купец, О ком тебе рассказывал я, знаешь? Синельников — ведь так тебя зовут?

Молодой

Красильников, великий государь, Иван Артемов!

Федор

Да, да-да, да-да! Красильников! Аринушка, представь: Медведь к нему так близко подошел, Так близко — вот как ты теперь, владыко, Ко мне стоишь, а он шагнул вот этак, Да изловчил рогатину, да разом Вот так ее всадил ему в живот! Медведь-то прет, да все ревет: уу! Да загребает лапами его, Вот так его, владыко, загребает, Пока совсем не выбился из сил И на бок не свалился!

Годунов

Государь, Ты этим людям повестить хотел О нашем примиренье.

Федор

(к Красильникову)

У тебя Был брат еще, который Шаховского В бою кулачном одолел?

Красильников

Он мне Двоюродный есть брат, царь-государь, Микитой Голубем зовут.

(Оборачивается к своим.)

Микита! Слышь, выходи к царю!

Голубь выступает вперед и кланяется.

Федор

Здорово, Голубь! Что, как живешь? Что сила-то? Что сила? Не голубиная в тебе, чай, сила? Не по прозванью?

Голубь

Жаловаться грех, Царь-государь, господь нас не обидел, Мы силою своей довольны!

Федор

(к Шаховскому)

Князь! Узнал его?

Шаховской

Как друга не узнать! Ведь ты ребро сломил мне, Голубь, гладко! По милости твоей недели три Я пролежал!

Голубь

(кланяясь)

Усердно, князь Григорий Петрович, здравствуем тебе! Даст бог, В великий пост мы на Москве-реке Еще с тобою встретимся на славу — Авось твоя удача будет!