Том 2. Круги по воде
Шрифт:
— Кажется, перед полетом у вас галстук был завязан совсем иначе?!..
— Совершенно верно, — хладнокровно улыбнулся Корнюхин. — Я его развязывал, чтобы, держа в руке, узнать направление ветра. Это обычный прием аэронавта.
— Вы… на землю не спускались?
— Конечно нет! Я задумался.
— Как же, если вы ни разу не спускались на землю — как у вас могло хватить бензину, когда у вас его было только на сорок минут, а вы были, по вашим же словам, в воздухе все сто двадцать минут?!
—
— Ну, то-то, — сказал я, успокоенный. — Пойдемте чай пить.
Несколько месяцев спустя у меня родился ребенок.
Недавно мы мирно сидели с женой и любовались на мальчика, который уже начал ходить.
Забавно переступая ножонками, он подошел к углу, где стоял мокрый после дождя, раскрытый для просушки, зонтик, взял его за ручку, вскарабкался на стул, оттуда на стол и, подняв над головой, плавно спустился на нем, как на парашюте, на пол.
Я медленно встал, и, нахмурив брови, посмотрел на растерявшуюся жену.
— Это… что… значит?
Жена упала передо мной на колени…
Склонила голову и молча заплакала.
Дитя
Есть люди, к которым с первого взгляда начинаешь питать непобедимую симпатию и самое широкое доверие. В них все — голос, манеры, ясный взгляд — располагает к откровенности, дружеской общительности и, познакомившись с таким человеком, через час уже начинаешь испытывать чувство, будто знаком с ним десять лет.
Однажды я столкнулся с таким именно человеком, и у меня надолго останется о нем воспоминание…
Дело происходило в купе второго класса вечернего поезда. Я ехал в город Пичугин, где мне предстояло на другой день прочесть лекцию о воздухоплавании, по вызову какого-то «Пичугинского авиационного общества завоевания воздуха».
В купе, кроме меня, находился еще один юный господин, и не успел я сесть, как мы оба почувствовали друг к другу самое искреннее расположение.
Он приветливо улыбнулся мне, кивнул головой и добродушно сказал:
Кажется нас здесь только двое! Это самое удобное, не правда ли?
— Да — весело сказал я. — Терпеть не могу тесноты. А где же ваши вещи?
Он засмеялся и юмористически развел руками.
— Все мое при мне. Далеко едете?
— В Пичугин. Вызвали меня какие-то чудаки прочесть лекцию о воздухоплавании. Моя фамилия Воробьев.
— Я очень рад, — приветливо сказал мой спутник. — Я тоже еду в Пичугин по делу и с удовольствием побываю
— Понятия не имею. Я еду туда в первый раз, по приглашению какого-то «Пичугинского авиационного общества»…
Он улыбнулся.
— Воображаю пичугинскую авиацию!
— Да уж, действительно. Хотя обещают за лекцию двести рублей.
— Ого! Эта сумма, — сострил мой спутник, может все их общество поднять на воздух.
Мы расхохотались.
Я взглянул на часы, зевнул и сказал:
— Пора бы и на боковую. Чего это кондуктор не идет?
— А зачем он?
— Да билеты-то — должен же он отобрать. Смерть не люблю, когда меня сонного будят!
— Да вы и ложитесь, — сказал мой сосед, вынимая из кармана газеты. А я почитаю. Хотите, я кондуктору за вас билет покажу, чтобы не беспокоить вас…
— Мне, право, совестно, — тронутый его заботливостью возразил я.
— Пустяки! Все равно не буду спать.
Я расположился на верхней койке, вручил своему соседу билет, снял чемодан и, раскрыв его, вынул подушку.
Молодой человек с простодушным любопытством взглянул на чемодан и, восхищенный, воскликнул:
— Какая любопытная вещь!
— Да… чемоданчик хороший… Я его в Дрездене покупал. Вот это отделение для белья, это нессесер, здесь верхнее платье, здесь дорожный погребец, а это отделение для денег и паспорта.
Он улыбнулся.
— Что же это — самое главное отделение — и пусто?
— Я без паспорта. Ведь в вашем Пичугине на этот счет не строго?
— Ну, знаете… при нашем режиме… всего можно ожидать. Я не расстаюсь с паспортом. Вот оно, мое имущество!
Он вынул из кармана паспорт и, со смехом, подбросил его кверху.
В нем было что-то наивно детское, привлекательное своей жизнерадостностью и непосредственностью.
— Смотрите, — потеряете, — пошутил я. — Вы сущий ребенок. Нужно бы отобрать его, да спрятать.
Лицо его сразу стало озабоченным.
— Потерять-то я его не потеряю, а украсть ночью могут. Что я тогда буду делать?
— Давайте я спрячу в свой чемодан. В отделение для денег, а? Хотите? Деньги-то у вас есть?
— Денег-то у меня и нет, — рассмеялся он. — А паспорт спрячьте.
Он снова с детским любопытством осмотрел внутренность чемодана и заявил, что когда будет богатым — поедет в Дрезден и купит такой чемодан.
— Славный вы парень! Веселый, — сказал я, укладываясь.
Он застенчиво улыбнулся.
— Это потому, что вы мне понравились. С другими я диковат. А вам вон даже паспорт доверил.
Это у него вышло совсем по-детски.
— Да и я вам билет доверил, — расхохотался я. — Отцу бы родному не доверил! Охо-хо!