Том 2. Лорд Тилбери и другие
Шрифт:
— Зачем? — осведомился он. — Не наш материал.
Пилбем уставился на него в полном изумлении.
— Ну, прям! — сказал он. — Самый наш. Этого типа все знают.
Родерик уцепился с горя за последнюю фразу.
— Вот видите! Наверное, они дружат с отцом.
— Да они не знакомы!
— Почему? — упорствовал Родерик. — Помните, что было после статьи про сэра Клода Мопси и домик в Брайтоне? Я бы на вашем месте не рисковал.
Пилбем задумался. Инцидент, упомянутый начальством, пятнал его чистый щит. Материалец — оближешься; а что вышло? Ближайший
— Пойду, спрошу, — сказал он, снял нарукавники, заменил куртку плащом и пошел наверх, к Главному.
Там, на четвертом этаже, Шеф совещался с сестрой. Естественно, речь шла о Фелисии.
— Ты смотри, — говорила гостья, — как мы не знали ничего, так и не знаем.
— Да, — вдумчиво произнес хозяин. — О, да.
В этот день он был особенно похож на чучело лягушки. Недавний мятеж глубоко его поразил.
— Надеюсь, — сказал он, пройдясь раза два по комнате, как делал и Наполеон, — надеюсь, ты не думаешь сдаться? Нет, что же это, в «Дэйли Мэйл»!
Слова эти он выговорил с трудом. Как она могла?! В какой-то чужой газете…
— Ну, что ты! — отвечала сестра. — Просто надо что-то сделать. Кроме тебя некому, Джордж. Синклер не годится. Иногда мне кажется, что он ей сочувствует.
Сэр Джордж глубокомысленно нахмурился.
— Я, — сообщил он, — поручил дело опытному сыщику.
— Сыщику!
— Под полным секретом. Я сказал, что это дочь моего старого друга, у которой что-то с памятью. Ничего мысль, а? Пока ответа нет. Работать не умеют, только деньги дерут.
Именно в эту минуту деликатно звякнул телефон. Шеф взял трубку и услышал:
— Мистер Пилбем спрашивает, сэр Джордж, можно к вам зайти?
Сэр Джордж просто подскочил.
— Что случилось? — спросила сестра.
— Нет, ты подумай! Да, именно он. Ну, Пилбем, помнишь? Делает буквально все в этих «Сплетнях». Голова! То самое, что нам нужно.
— Где он? — вскричала миссис Хэммонд.
— Сейчас, придет.
Опытная гостья с первого взгляда поняла, что брат ее совершенно прав. Да, эстет осудил бы яркую клетку, физиономист — маленькие глазки и неприятную улыбку, но в том ли дело? Истинный, прирожденный вынюхиватель самых сокровенных секретов. Когда сэр Джордж знакомил ее с Пилбемом, она благосклонно улыбнулась.
— Вы хотели меня видеть? — спросил Шеф.
— Да так, — отвечал Пилбем. — Пустячное дельце. Вышел на такого Слинсби — Уилфрид Слинсби, слыхали? — и думаю, спрошу-ка, не ваш ли он друг.
— Слинсби? Слинсби… В жизни своей не слышал. А кто это?
— У него какая-то контора. А так, ба-альшой театрал. Как говорится, известен в театральных кругах. Дал кое-что на два мюзикла.
— Прекрасно! Как раз для наших читателей.
— Вот я и подумал.
— Что же с ним случилось?
— Влип, понимаете, в историю. Сидит это в ресторане… Тут девица… Бамц, блямц! В общем, верняк.
— Ага, ага, ага… Прекрасно. Разузнайте все, как следует.
— Спасибо, сэр Джордж.
— Минутку!
Шеф вынул фотографию; Пилбем внимательно в нее вгляделся.
— Это, — сказал Шеф звонким и чистым голосом, каким говорят, когда собираются солгать, — это… м-м-м… мисс…
Как всегда бывает в таких случаях, он не мог припомнить ни одной сносной фамилии. Но тут вмешалась сестра.
— Фарадей, — сказала мисс Хэммонд. — Мисс Фарадей.
— Вот именно, — обрадовался Шеф, — Анджела Фарадей. Да, Анджела. Единственная дочь моего старого друга. Надо ее найти.
— Она ушла из дома, — сказала гостья.
— Да, да, — поддержал хозяин. — Исчезла.
— В сущности, — пояснила честная гостья, — она сбежала. Видите ли, мистер Пилбем, у нее был грипп.
— А! — сказал Пилбем. — А-а!
— Мы думаем, — подхватил Шеф, обретая почву, — у нее что-то с памятью.
— Да, да, да, — сказала мисс Хэммонд. — Посудите сами, никаких… — … причин, — продолжал ее брат. — Аб-со-лютно никаких. Счастливая, тихая жизнь…
— Ясно, ясно, — сказал Пилбем.
Сказал он это спокойно, а как мучался! У него была прекрасная память, и он сразу узнал девицу, заходившую к ним не так давно. Выйти на такой скандал и ничего не написать — нет, невыносимо. Даже тогда, когда один дядя спустил его с лестницы вместо того, чтобы честно открыть, почему жена уехала в Уганду, даже тогда, повторим, Перси Пилбем мучался меньше.
— Вы всюду бываете, — продолжал Шеф, — все подмечаете. Возьмите фотографию, Пилбем, и — за дело! Стоит ли говорить, что оно сугубо конфиденциальное?
— Что вы, что вы!
— Тогда — все. Старайтесь.
— Хорошо, сэр Джордж. А к Слинсби я забегу после перерыва.
— Пожалуйста. Да, насчет… э… мисс Фарадей, о расходах не заботьтесь.
— Хорошо, сэр Джордж. Хорошо.
Голос его был звонок, и это означало, что где-где, а здесь на него положиться можно.
Глава IX. Охота начинается
В самом сердце лондонской толчеи, неподалеку от Лиденхолмского рынка, приютился маленький ресторанчик под вывеской «У Пиранделло». Кроме густых ароматов, он привлекает публику витриной, где лежат на блюде свиная голова умильного вида, два помидора и вялый салат. Глубже, в зале, маячат печальные потомки Борджиа, хлопотливо поддерживающие традицию своей семьи.
Часа через два после того как Пилбем ушел от Шефа, Билл и Джадсон стояли у дверей и смотрели на прохожих, явно кого-то поджидая.
— А ты не ошибся? — спросил Джадсон, которого допекла загадочная улыбка свиньи. — Точно здесь?
— Ну, смотри сам, — отвечал его друг, показывая телеграмму. — «Пиранделло, Леденхилл-стрит». Значит, у Пиранделло, на этой улице.
— Странно, — сказал Джадсон, угрюмо глядя на Джоконду свиного мира, — очень странно.
Но тут Билл воскликнул: «Идет!» — и шагнул на мостовую, завидев, что Флик лавирует между машинами. В отличие от Джадсона, она сияла.