Том 2. Лорд Тилбури и другие

Вудхаус Пелам Гренвилл

— Роналд! — сказала она. — В каком ты галстуке! Ронни тяжелым взглядом посмотрел на нее. Только этого ему не хватало. Мир рушился, яд гулял в крови, а тут еще галстук. Представьте себе, что Отелло тронут за рукав, когда он уже схватил подушку, и скажут, что он не в том камзоле.

— У нас гости! — продолжала леди. — Немедленно повяжи белый.

Даже в бездне горя Ронни удивился. Что она о нем думает?

— И надень фрак!

Если ее слова хоть что-то значили, она могла предположить, что он способен сочетать белый

галстук со смокингом. До этого мгновения он думал что-то ответить. Теперь понял, что слова бессильны. Кинув на леди Констанс взгляд, который нельзя бросать на тетю, он вышел из комнаты.

— Роналд чем-то расстроен, — сказала леди Констанс.

— Это у него семейное, — сказала леди Джулия.

— Что случилось?

— Я намекнула ему, что он — не в себе.

— Вполне с тобой согласна.

— А теперь прибавлю, что и ты не в себе.

Леди Джулия часто дышала. С тех пор как она царапала леди Констанс, прошло тридцать пять лет, но голубая эмаль ее глаз так сверкала, что та попятилась.

— Джулия! Ну, что ты!

— Как ты могла пригласить эту особу?

— Я ее не приглашала.

— Не приглашала?

— Конечно, нет!

— Значит, она сама приехала?

Леди Констанс издала тот звук, который напоминал фыркание.

— Да, под чужим именем. Помнишь, ты писала про мисс Скунмейкер? Мне показалось, ты надеешься… что они с Ронни…

— При чем тут Майра Скунмейкер?

— Ты послушай. Дней десять назад я встретила в Лондоне Ронни с какой-то девушкой. Он мне ее представил как мисс Скунмейкер. Естественно, я поверила и пригласила ее сюда. Она приехала. Вскоре выяснилось, что она, собственно, — Роннина певичка…

— И ты предложила ей остаться? Понимаю, понимаю. Леди Констанс вспыхнула.

— А что я могла сделать? У меня не было выхода!

— Почему?

— Потому что… О, Кларенс! — сказала леди Констанс с привычным отчаянием.

— Э? — откликнулся девятый граф, входя в комнату.

— Уходи!

— Хорошо. Хорошо, хорошо, превосходно.

Подойдя к роялю он вытянул длинный палец и нажал на клавишу. Пронзительный звук подействовал на леди Констанс так, словно ей воткнули в ногу булавку.

— Кларенс!

— Э?

— Прекрати!

— Ой, Господи!

Он отошел от рояля, и леди Констанс удалось обозреть его целиком.

— Кларенс!

— Э?

— Что у тебя на манишке?

— А! Эта штука для бумаг. Такая медная. Я потерял запонку.

— У тебя одна запонка?

— Вот другая.

— У тебя две запонки?

— Три, — не без гордости сказал граф. — Для манишки — три. Очень неудобно. Откручивай, прикручивай.

— Иди к себе и прикрути третью.

Девятому графу редко удавалось хорошо ответить леди Констанс, но сейчас возможность эта представилась.

— Не могу, — спокойно и достойно ответил он. — Я ее проглотил.

Леди Констанс была сильна духом.

— Подожди, — сказала она. — Пойду, спрошу

у мистера Бодкина. Только не двигайся.

И вышла из комнаты.

— Вечно Конни волнуется, — сказал ее брат, подвигаясь к роялю.

— Кларенс! — вскричала другая сестра.

— Э?

— Оставь рояль в покое! Слушай! Что тут творится с мисс Браун?

— С какой мисс?

— Браун.

— А кто это? — приветливо осведомился граф, тыкая в ноту фа.

— Прекрати! Мисс Браун.

— А, Браун! Да. Да, конечно. Очень милая барышня. Выходит за Роналда.

— Это мы еще посмотрим.

— Нет, нет, выходит. Ты не волнуйся. Я дам деньги, он что-то купит, и они поженятся.

— Как могло случиться, что эта певичка… Граф обрадовался.

— Певичка, — сказал он. — А не танцорка! Я говорил Конни, мне Галахад все объяснил. Танцорка — одно, певичка — совсем другое.

— Если ты разрешишь мне…

— Да, да, разрешу. А что?

— Как могло случиться, что в этом сумасшедшем доме обхаживают какую-то певичку? Ну хорошо, вас устраивает, что Ронни губит себя. Но она приехала под чужим именем…

— Да, — согласился лорд Эмсворт, — это странно. Говорит, моя фамилия Скамейкер. Ошиблась, наверное.

— Почему вы ее не выгнали?

— Из-за Галахада.

— Галахада?

— Ну, ты знаешь. Это наш брат. Леди Джулия пылко вскинула руки.

— Вы что, — вскричала она, — совсем лишились разума? Именно в этот миг вбежала леди Констанс, выкликая:

— Кларенс!

— Что «Кларенс»? — обиделся граф. — Ну что «Кларенс»? Может быть, я — болонка? Что там еще?

— Слушай. — ясно и ровно сказала леди Констанс. — Мистер Бодкин в северной спальне. Ты знаешь, где она? Первый этаж, по коридору направо. Где правая рука? Так. Немедленно иди к нему. У него есть запонки. Он их тебе прикрепит.

— Мне казалось, — ответил язвительный лорд, — что он — секретарь, а не нянька.

Леди Констанс устояла..

— Если ты думаешь, что перед званым обедом я допущу, чтобы ты сам…

— Хорошо, — сказал граф, — хорошо, хорошо, превосходно. Зачем так волноваться?

Когда дверь закрылась, леди Джулия вышла из оцепенения.

— Констанс!

— Да?

— Перед твоим приходом Кларенс сказал, что дело — в Галахаде.

— Это верно.

— Он защищает эту особу, а вы его слушаетесь.

— Примерно так.

— Если тебе нетрудно, — попросила леди Джулия, мощным усилием воли подавляя чувства, — объясни, при чем тут Галахад? Почему не Бидж? Почему не Ваулз? Почему не чистильщик ножей?

Леди Констанс не отличалась терпением, но скидку на материнские чувства сделать могла.

— Я тебя понимаю, — сказала она. — Мне и самой невесело. К сожалению, Галахад — в сильной позиции. Он может указывать.

— Не мне. А зачем ему это нужно? Он что, ее ангел-хранитель?

— Ты помнишь, много лет назад он связался с некой Долли?