Том 2. Мелкий бес
Шрифт:
Досадно стало Передонову на самого себя. С чего он тут путается с Рутиловым? Словно Рутилов очаровал его. Да, может быть, и в самом деле очаровал его. Надо поскорее зачураться.
Передонов закружился на месте, плевал во все стороны и бормотал:
— Чур-чурашки, чурки-болвашки, буки-букашки, веди-таракашки. Чур меня. Чур меня. Чур, чур, чур. Чур-перечур-расчур.
На лице его изображалось строгое внимание, как при совершении важного обряда. И после этого необходимого действия
— Донести бы, — заманивают. Нет, не хочу сегодня жениться, — объявил он высунувшемуся к нему Рутилову.
— Да что ты, Ардальон Борисыч, ведь уже все готово, — пытался убеждать Рутилов.
— Не хочу, — решительно сказал Передонов, — пойдем ко мне в карты играть.
— Вот чорт-то! — выругался Рутилов. — Не хочет венчаться, струсил, — объявил он сестрам. — Но я еще уломаю дурака. Зовет к себе в карты играть.
Сестры закричали все разом, браня Передонова.
— И ты пойдешь к этому прохвосту? — с досадою спросила Валерия.
— Ну да, пойду и возьму с него штраф. И он еще от нас не уйдет, — говорил Рутилов, стараясь сохранить уверенный тон, но чувствуя себя очень неловко.
Досада на Передонова быстро заменилась у девиц смехом. Рутилов ушел. Сестры побежали к окнам.
— Ардальон Борисыч! — крикнула Дарья, — что ж вы такой нерешительный? Так нельзя.
— Кисляй Кисляевич! — с хохотом крикнула Людмила.
Передонову стало досадно. По его мнению, сестры должны бы плакать от печали, что он их отверг. «Притворяются!» — подумал он, молча уходя со двора. Девицы перебежали к окнам на улицу и кричали вслед Передонову насмешливые слова пока он не скрылся в темноте.
V
Передонова томила тоска. Уже и карамелек не было в кармане, и это его опечалило и раздосадовало. Рутилов почти всю дорогу говорил один, — продолжал выхвалять сестер. Передонов только однажды вступил в разговор. Он сердито спросил:
— У быка есть рога?
— Ну, есть, так что же из того? — сказал удивленный Рутилов.
— Ну, а я не хочу быть быком, — объяснил Передонов.
Раздосадованный Рутилов сказал:
— Ты, Ардальон Борисыч, и не будешь никогда быком, потому что ты — форменная свинья.
— Врешь! — угрюмо сказал Передонов.
— Нет, не вру, и могу доказать, — злорадно сказал Рутилов.
— Докажи, — потребовал Передонов.
— Погоди, докажу, — с тем же злорадством в голосе ответил Рутилов.
Оба замолчали. Передонов пугливо ждал, и томила его злость на Рутилова. Вдруг Рутилов спросил:
— Ардальон Борисыч, а у тебя есть пятачок?
— Есть, да тебе
Рутилов захохотал.
— Коли у тебя есть пятачок, так как же ты не свинья! — крикнул он радостно.
Передонов в ужасе хватился за нос.
— Врешь, какой у меня пятачок, у меня человечья харя, — бормотал он.
Рутилов хохотал. Передонов, сердито и трусливо посматривая на Рутилова, сказал:
— Ты меня сегодня нарочно над дурманом водил да и одурманил, чтобы с сестрами окрутить. Мало мне одной ведьмы, на трех разом венчаться!
— Чудород, да как же я-то не одурманился? — спросил Рутилов.
— Ты средство знаешь, — говорил Передонов. — Ты, может быть, через рот дышал, а в нос не пускал, или слова такие говорил, а я ничего не знаю, как надо против волшебства. Я не чернокнижник. Пока не зачурался, все одурманенный стоял.
Рутилов хохотал.
— Как же ты чурался? — спрашивал он.
Но уже Передонов молчал.
— Что ты за Варвару так уцепился? — говорил Рутилов. — Ты думаешь, хорошо тебе будет, если ты через нее получишь место? Она тебя оседлает.
Это было непонятно Передонову.
Ведь она для себя старается, — думал он. — Ей самой будет лучше, когда он будет начальником и будет получать много денег. Значит, не он ей, а она ему должна быть благодарна. Да и во всяком случае с нею ему удобнее, чем с кем бы то ни было другим.
Передонов привык к Варваре. Его тянуло к ней, — может быть, вследствие приятной для него привычки издеваться над нею. Другую такую ведь и на заказ бы не найти.
Было уже поздно. У Передонова в квартире горели лампы, окна ярко выделялись в уличной темноте.
Вокруг чайного стола сидели гости: Грушина, — она же теперь ежеденничала у Варвары, — Володин, Преполовенская, ее муж, Константин Петрович, высокий человек лет под сорок, матово-бледный, черноволосый и необычайно молчаливый. Варвара принарядилась, — надела белое платье. Пили чай, беседовали. Варвару, как всегда, беспокоило, что Передонов долго не возвращался. Володин с веселым блеющим хохотом рассказал, что Передонов пошел куда-то с Рутиловым. Это увеличило Варварино беспокойство.
Наконец явился Передонов с Рутиловым. Их встретили криком, смехом, глупыми, нескромными шутками.
— Варвара, а где же водка? — сердито крикнул Передонов.
Варвара метнулась из-за стола, виновато ухмыляясь, и быстро принесла водку в большом, грубо граненом графине.
— Выпьем, — угрюмо пригласил Передонов.
— Подожди, — сказала Варвара, — Клавдюшка закуску принесет. Копа, шевелись, — крикнула она в кухню.
Но уже Передонов разливал водку по рюмкам и бормотал: