Этот сон-искуситель, Он неправдою мил.Он в мою роковую обительЧерез тайные двери вступил, – И никто не заметил, И не мог помешать.Я желанного радостно встретил,И он сказочки стал мне шептать. Расцвели небылицы, Как весною цветы,И зареяли вещие птицы,И пришла, вожделенная, ты… Этот сон-искуситель, Он неправдою мил.Он мою роковую обительБезмятежной мечтой озарил.
«Скоро солнце встанет…»
Скоро солнце встанет,В окна мне заглянет,Но не буду ждать, –Не
хочу томиться:Утром сладко спится, –Любо сердцу спать.Раннею пороюОкон не откроюПервому лучу.С грёзою полночной,Ясной, беспорочной,Задремать хочу.Дума в грёзе тонет.На подушку клонитГолову мою…Предо мной дороги,Реки и чертогиВ голубом краю.
«Просыпаюсь рано…»
Просыпаюсь рано, –Чуть забрезжил свет,Тёмно от тумана, –Встать мне или нет?Нет, вернусь упрямоВ колыбель мою, –Спой мне, спой мне, мама:«Баюшки-баю!»Молодость мелькнула,Радость отнята,Но меня вернулаВ колыбель мечта.Не придёт родная, –Что ж, и сам спою,Горе усыпляя:«Баюшки-баю!»Сердце истомилось.Как отрадно спать!Горькое забылось,Я – дитя опять,Собираю что-тоВ голубом краю,И поёт мне кто-то:«Баюшки-баю!»Бездыханно, ясноВ голубом краю.Грёзам я бесстрастноСилы отдаю.Кто-то безмятежныйДушу пьёт мою,Шепчет кто-то нежный:«Баюшки-баю».Наступает томныйПробужденья час.День грозится тёмный, –Милый сон погас.Начала заботаВоркотню свою,Но мне шепчет кто-то:«Баюшки-баю!»
«Запоздалый ездок на коне вороном…»
Запоздалый ездок на коне вороном Под окошком моим промелькнул.Я тревожно гляжу, – но во мраке ночном Напряжённый мой взор потонул.Молодые берёзки печально молчат, Неподвижны немые кусты.В отдалении быстро копыта стучат, – Невозвратный, торопишься ты.Одинокое ложе ничем не согреть, Бесполезной мечты не унять.Ах, еще бы мне раз на тебя посмотреть! Ах, еще б ты промчался опять!
«Ангельские лики…»
Ангельские лики, Светлое хваленье, Дым благоуханий, – У Творца-Владыки Вечное забвенье Всех земных страданий. Ангел вопрошает:«Бледный отрок, ты откуда?Рано дни тебе наскучили». Отрок отвечает:«На земле мне было худо.Мать с отцом меня замучили». У Творца-Владыки Вечное забвенье Всех земных страданий, – Ангельские лики, Светлое хваленье, Дым благоуханий. «Целый день бранили,Ночью руки мне связали,На чердак свели раздетого, Долго палкой били,Долго розгами терзали, –Вот и умер я от этого». Ангельские лики, Светлое хваленье, Дым благоуханий, – У Творца-Владыки Вечное забвенье Всех земных страданий.
«Отвори свою дверь…»
Отвори свою дверь,И ограду кругом обойди. Неспокойно теперь, –Не ложись, не засни, подожди. Может быть, в эту ночьИ тебя позовёт кто-нибудь. Поспешишь ли помочь?И пойдёшь ли в неведомый путь? Да и можно ли спать?Ты подумай: во тьме, за стеной Станет кто-нибудь звать,Одинокий, усталый, больной. Выходи к воротамИ
фонарь пред собою неси. Хоть бы сгинул ты сам,Но того, кто взывает, спаси.
«Суровый друг, ты недоволен…»
Суровый друг, ты недоволен, Что я грустна.Ты молчалив, ты вечно болен, – И я больна.Но не хочу я быть счастливой, Идти к другим.С тобой мне жить в тоске пугливой, С больным и злым.Отвыкла я от жизни шумной И от людей.Мой взор горит тоской безумной, Тоской твоей.Перед тобой в немом томленьи Сгораю я.В твоём печальном заточеньи Вся жизнь моя.
Медный змий
Возроптали иудеи:«Труден путь наш, долгий путь.Пресмыкаясь, точно змеи,Мы не смеем отдохнуть».В стан усталых иудеевИз неведомой землиВереницы мудрых змеевУтром медленно ползли.Подымался к небу ропот:«Нет надежд и нет дорог!Или нам наш долгий опытНедостаточно был строг?»Рано утром, в час восхода,Голодна, тоща и зла,В стан роптавшего народаРать змеиная ползла.И, раздор меж братьев сея,Говорил крамольник злой:«Мы отвергнем Моисея,Мы воротимся домой».Чешуёй светло-зелёнойШелестя в сухой пыли,По равнине опалённойЗмеи медленно ползли.«Здесь в пустыне этой пыльнойМы исчахнем и умрём.О, вернёмся в край обильный,Под хранительный ярём».Вдруг, ужаленный змеёю,Воин пал сторожевой, –И сбегаются толпоюНа его предсмертный вой.И, скользя между ногамиСтарцев, жён, детей и дев,Змеи блещут чешуями,Раззевают хищный зев,И вонзают жала с ядомВ обнажённые стопыИх враждебно-вещим взглядомОчарованной толпы.Умирали иудеи, –И раскаялись они.«Моисей, нас жалят змеи! –Возопил народ. – Взгляни:Это – кара за роптанье.Умоли за нас Творца,Чтоб Господне наказаньеНе свершилось до конца».И, по слову Моисея,Был из меди скован змей,И к столбу прибили змеяОстриями трёх гвоздей.Истощили яд свой гостиИ, шурша в сухой пыли,Обессиленные злостиВ логовища унесли.Перед медным изваяньемПреклоняется народ,И смиренным покаяньемМилость Божию зовёт.
«Твоих немых угроз, суровая природа…»
Твоих немых угроз, суровая природа, Никак я не пойму.От чахлой жизни жду блаженного отхода К покою твоему,И каждый день меня к могиле приближает Я каждой ночи рад,Но душу робкую бессмысленно пугает Твой неподвижный взгляд.Лесов таинственных ласкающие сени, Немолчный ропот вод,И неотступные и трепетные тени, И неба вечный свод, –Враждебно всё мечте и чувству человека, И он ведёт с тобойОт самых древних лет доныне и до века Непримиримый бой.Но побеждаешь ты, – последнего дыханья Подстерегая час,Огнем томительным напрасного страданья Ты обнимаешь нас.
«В поле не видно ни зги…»
В поле не видно ни зги.Кто-то зовёт: «Помоги!» Что я могу?Сам я и беден, и мал,Сам я смертельно устал, Как помогу?Кто-то зовёт в тишине:«Брат мой, приблизься ко мне! Легче вдвоём.Если не сможем идти,Вместе умрём на пути, Вместе умрём!»