Том 2. Рассказы и фельетоны
Шрифт:
Сошлись добрые люди и стали спрашивать:
— Корабчевский, Корабчевский, чего ты рыдаешь, бывший стрелок?
На что тот ответил:
— Как же мне, бывшему стрелку, не рыдать, если сейчас младенец мой Виталий, дорогой мой сыночек, помер!
Бабы завыли, стали расспрашивать:
— Экая оказия, от чего?
— От воспаления легких,— сказал Корабчевский, размазывая по лицу слезы.
Посочувствовали все Корабчевскому и разошлись, а бедный папаша отправился оформлять смерть своего наследника.
И младенчик помер по всей форме.
Доказательством
Так, например, на бумаге со штампом горисполкома Кисловодска за № 391 от 18 июня с. г. значится:
«Справка
Кисловодский стол ЗАГС сим удостоверяет, что гр. Корабчевский Виталий 9 месяцев умер 17 июня с. г. от воспаления легких. Акт записан за № 163. Подпись: Завед. столом ЗАГС
И с подлинным тоже верно:
Счетовод Минераловодской учстрахкассы
(подпись неразбор.)».
Этого мало. Он не только помер, но и погребен был. И это видно из свидетельства Кисловодского отдела записей актов гражданского состояния, где значится, что ребенок мужского пола Корабчевский Виталий погребен на братском кладбище.
Точка! Лучше помереть трудно.
И однако…
Была зловещая лунная ночь над Кисловодском через несколько дней после погребения Корабчевского-сына.
И вот шел сосед Корабчевского в самом радостном расположении духа, посвистывая, и совершенно трезвый и видит — стоит возле корабчевской квартиры странного вида женщина, вся в белом, а лицо у нее зеленое от луны.
И на руках у нее сверток, а в свертке что-то небольшое. Подошел сосед и говорит:
— Кто это?.. Ах, это вы, мадам Корабчевская?
А та отвечает гробовым голосом:
— Да, я.
— А что это у вас на руках? — спросил сосед с удивлением.
— А это,— ответила женщина глухо,— мой покойный младенчик Виталий.
— Как Виталий? — спросил сосед и почувствовал, что мурашки полезли у него по спине,— ведь Виталия же вашего па-па-па-хоронили?
— Да,— ответила женщина,— а он взял да и пришел обратно.
И в это время лунный луч скользнул по пеленочному конверту, и видит сосед, что на руках у женщины действительно Виталий и лицо у него в зеленоватой тени тления смертного.
— Караул! — закричал сосед и кинулся бежать по Шоссейной улице. Луна глядела из-за кипариса рожей покойника, и соседу чудилось, что холодные руки хватают его за штаны.
Через час наиболее смелые из кисловодцев стояли у крылечка корабчевского дома. И вышел к ним сам Корабчевский и рассказал такую историю:
— Сидим мы с женой позавчера и вдруг слышим стук окошка, выглянули мы и чуть не померли на месте. Стоит Виталий на воздухе, не касаясь земли, и говорит: «А вот я и пришел!»
— С нами крестная сила!! — взвыл кто-то из бабьего элемента.
— Ну?! — закричали мужчины.
— Ну, и больше ничего,— ответил Корабчевский,— пришлось его принять обратно.
В
В редакции «Гудка» теперь у нас смятение тоже.
Кто кричит: «Чудо!» Кто кричит: «Ничего не понимаю». Кто говорит: «Расследовать надо!!» Вообще — хоть работу бросай!
В самом деле, история ведь гробовая! Проще всего было бы предположить, что Виталий вовсе не помирал, но тогда, позвольте, на каком же основании лекпом Борисов, проживающий по Николаевской улице, в д. № 11, дал ему удостоверение о смерти и на каком основании учстрахкасса выдала на погребение живого человека 17 р. 10 к.?!
А может быть, он не воскресал? Может быть, сосед наврал, может быть, фельетонист сочинил про луну и покойника?
Позвольте, как же не воскресал, когда сотрудник Минераловодской учстрахкассы Владимир Иванович Николаев пишет:
«Выяснилось, что никто из членов семьи указанного т. Корабчевского не умирал, что последний, заручившись документом, незаконно получил пособие на погребение».
Нет, жуткие дела творятся в городе Кисловодске!
Дверь с надписью «Мужская уборная» в управлении Уссурийской ж. д. в гор. Хабаровске хлопнула, вышел помощник главного бухгалтера Жуков, застегнул китель, подошел к курьерше и хлопнул ее кулаком, произнеся такой спич:
— Не читай во время дежурства книг! Не читай!! Это дело не курьерское, а смотри, что делается в уборной! В уборной!!
Курьерское дело маленькое: заорать, когда тебя бьют.
Курьерша так и сделала. И слетелся со всех сторон народ.
— Жалуйся, тетка, в местком,— кричал раздраженный народ.
И тетка пожаловалась.