Том 2. Рассказы и фельетоны
Шрифт:
Герцог (крайне расстроен): Уйди с глаз моих!
Супруга: Герцог, опомнитесь! С кем вы говорите? Боже, от кого я слышу эти грубые слова? От своего мужа…
Герцог: Фигу ты имеешь, а не мужа…
Супруга: Как?!
Герцог: А вот так. (Показывает ей договор.)
Супруга: Ах! (Падает в обморок.)
Герцог (звонит
З а н а в е с
Сотрудник с массой, или Свинство по профессиональной линии
(Рассказ-фотография)
Дунька прилетела как буря.
— Товарищ Опишков-е-е,— выла Дунька, шныряя глазами.— Где ж он? Товари…
Басистый кашель раздался с крыльца, и т. Опишков, подтягивая пояс на кальсонах, предстал перед Дунькой.
— Чего ты орешь как скаженная? — спросил он, зевая.
— Кличут вас,— объяснила Дунька,— идите скореича, ждуть!
— Которые ждуть? — беспокойно осведомился Опишков.
— Собрание… Народу собрамшись видимо-невидимо!..
Товарищ Опишков плюнул с крыльца.
— Тьфу, черт! Я думал, что… Приду сейчас, скажи.
— Чай-то пить будешь? — спросила супруга.
— А, не до чаю мне,— забубнил Опишков, надевая штаны,— масса ждеть, чтоб ей ни дна ни покрышки… Мне эта масса вот где сидит (тут Опишков похлопал себя по шее). Какого лешего этой массе…— Голос Опишкова напоминал отдаленный гром или телегу на плотине…— Масса… У меня времени нету. Делать им нечего…
Опишков застегнул разрез.
— Придешь-то скоро? — спросила супруга.
— Чичас,— отозвался Опишков, стуча сапогами по крыльцу,— я там прохлаждаться не буду… с этой массой…
И скрылся.
В зале, вместившем массу транспортников 3-го околотка 1 участка, при появлении тов. Опишкова пролетело дуновение и шепот:
— Пришел… Пришел… Пе-Де… глянь…
Председатель собрания встал навстречу Опишкову и нежно улыбнулся.
— Очень приятно,— сказал он.
— Бур… бур… бур…— загромыхал в ответ опишковский бас.— Чего?
— Как чего? — почтительно отозвался председатель.— Доклад ваш… Хе-хе.
— Да-клад? — изумился Опишков.— Кому доклад?
— Как кому? Им,— и председатель махнул в сторону потной массы, громоздящейся в рядах.
— Вр… пора… гу… гу…— зашевелилась и высморкалась масса.
Кислое выражение разлилось по всему лицу Опишкова и даже на куртку сползло.
— Ничего не пойму,— сказал он, кривя рот,— зачем это доклад? Гм… Я доклады делаю ежедневно Пе-Че, а чего еще этим?..
Председатель густо покраснел, а масса зашевелилась. В задних рядах поднялись
— Нет уж, вы, пожалуйста,— забормотал председатель,— Пе-Че само собой, а это, извините за выражение, само собой, потрудитесь…
— Гур… Гур…— забурчал Опишков и сел на стул.— Ну, ладно.
В зале сморкнулись в последний раз.
— Тиш-ше! — сказал председатель.
— Гм,— начал Опишков.— Ну, стало быть… чего ж тут говорить… Ну, сделано 3 версты разгонки.
В зале молчали, как в гробу.
— Ну,— продолжал Опишков,— шпал тыщу штук сменили.
Молчание.
— Ну,— продолжал Опишков,— траву пололи.
(Молчание.)
— Ну,— продолжал Опишков,— путь, как его, поднимали.
Молчание нарушил тонкий голос:
— Ишь, трудно ему докладать. Хучь плачь!
И опять смолкло.
— Ну? — робко спросил председатель.
— Что «ну»? — спросил Опишков, заметно раздражаясь.
— А сколько это стоило, и вообще, извиняюсь, какая продолжительность, как говорится, и прочее… и прочее…
— Я не успел это подготовить,— отозвался Опишков голосом из подземелья.
— Тогда, извиняюсь, нужно было предупредить… ведь мы же просили, извиняюсь.
Опишковское терпение лопнуло, и лицо его стало такого цвета, как фуражка начальника станции.
— Я,— заорал Опишков,— вам не подчиняюсь!..
(В зале гробовое.)
— Ну вас к богу!.. Надоели вы мне, и разговаривать я с вами больше не желаю,— бухнул Опишков и, накрывшись шапкой, встал и вышел.
Гробовое молчание царило три минуты. Потом прорвало.
— Вот так клюква! — пискнул кто-то.
— Доложил!
— Обидели Опишкова…
— Вот дык свинство учинил!
— Что же это, стало быть, он плювает на нас?!
Председатель сидел как оплеванный и звонил в колокольчик. И чей-то рабкоровский голос покрыл гул и звон:
— Вот я ему напишу в «Гудок»! Там ему загнут салазки!! Чтобы на массу не плювал!!
Три копейки
Старший стрелочник станции Орехово явился получать свое жалованье.
Плательщик щелкнул на счетах и сказал ему так:
— Жалованье: вам причитается — 25 р. 80 к. (щелк!).
Кредит в ТПО с вас 12 р. 50 к. (щелк!).
«Гудок» — 65 коп. (щелк).
Кредит Москвошвеи — 12 р. 50 к.
На школу — 12 коп.
Итого вам причитается на руки… (щелк! щелк!) Т-р-и к-о-п-е-й-к-и.
По-лу-чи-те.
Стрелочник покачнулся, но не упал, потому что сзади него вырос хвост.
— Вам чего? — спросил стрелочник, поворачиваясь.
— Я — МОПР {100},— сказал первый.
— Я — друг детей,— сказал второй.
— Я — касса взаимопомощи,— третий.
— Я — профсоюз,— четвертый.