Том 2. Стихотворения 1850-1873

Тютчев Федор Иванович

Императору Александру II^*

Царь благодушный, царь с евангельской душою,    С любовью к ближнему святою,    Принять, державный, удостой    Гимн благодарности простой! Ты, обнимающий любовию своей    Не сотни, тысячи людей,    Ты днесь воскрыльями ея Благоволил покрыть и бедного меня,    Не заявившего ничем себя И не имевшего на царское вниманье Другого права, как свое страданье!..    Вниманьем благостным своим    Меня призреть ты удостоил    И дух мой ободрил и успокоил… О,

будь же, царь, прославлен и хвалим, Но не как царь, а как наместник Бога,    Склоняющего слух      Не только к светлым легионам Избранников своих, небесных слуг,    Но и к отдельным, одиноким стонам         Существ, затерянных на сей земле, И внемлющего их молитвенной хвале.      Чего же, царь, тебе мы пожелаем?    Торжеств ли громких и побед?    От них тебе большой отрады нет!    Мы лучшего тебе желаем,        А именно: чтобы по мере той,        Как призван волей ты святой Здесь действовать, в печальной сей юдоли, Ты сознаваем был все более и боле    Таким, каков ты есть,        Как друг добра нелицемерный… Вот образ твой и правильный и верный, Вот слава лучшая для нас и честь!

Бессонница (Ночной момент)^*

Ночной порой в пустыне городской Есть час один, проникнутый тоской, Когда на целый город ночь сошла, И всюду водворилась мгла, Все тихо и молчит; и вот луна взошла, И вот при блеске лунной сизой ночи Лишь нескольких церквей, потерянных вдали, Блеск золоченых глав, унылый, тусклый зев Пустынно бьет в недремлющие очи, И сердце в нас подкидышем бывает, И так же плачется и также изнывает, О жизни и любви отчаянно взывает. Но тщетно плачется и молится оно: Все вкруг него и пусто и темно! Час и другой все длится жалкий стон, Но наконец, слабея, утихает он.

"Хоть родом он был не славянин…"

Хоть родом он был не славянин,^* Но был славянством всем усвоен, И честно он всю жизнь ему служил, Так много действовал, хоть мало жил, И многого ему принадлежит почин — Он делом доказал, что в поле и один Быть может доблестный и храбрый воин!..

"Бывают роковые дни…"

Бывают роковые дни^* Лютейшего телесного недуга И страшных нравственных тревог; И жизнь над нами тяготеет И душит нас, как кошемар. Счастлив, кому в такие дни Пошлет всемилосердый Бог Неоценимый, лучший дар — Сочувственную руку друга, Кого живая, теплая рука Коснется нас, хотя слегка, Оцепенение рассеет И сдвинет с нас ужасный кошемар, И отвратит судеб удар, — Воскреснет жизнь, кровь заструится вновь, И верит сердце в правду и любовь.

Стихотворения, приписываемые Ф. И. Тютчеву

"Австрийский царь привык забавить…"

Австрийский царь привык забавить^* Собой и други и враги — Неаполь нос ему приставит, А русский царь роги.

"Ну, как тому судить поэтов дар…"

Ну, как тому судить поэтов дар^* О их ошибках превосходстве, — Кому лицеем был амбар И кто смышлен лишь в скотоводстве.

"Каким венком нам увенчать…"

Каким

венком нам увенчать^* Питомца русского Парнаса^*, На коем возлегла печать Могучих вдохновений Тасса? Ты лавров не захочешь, нет, — Они душе твоей постылы С тех пор, как дивный твой поэт — Твой Тасс — и на краю могилы. Не мог их дань ты взять с земли, Но девы павшего Сиона^* Другой венок тебе сплели Из сельских крин и роз Сарона^*.

"Какие песни, милый мой…"

   Какие песни, милый мой^*, Когда вокруг лишь ненависти крики, А в сердце скорбь о глупости людской,    Которою, как некой тьмой, Ослеплены и малый и великий?    Какие песни в той стране,  Где старики, как язву, мысль бичуют И с целой армией в бронях и на коне    Противу мальчиков воюют? В стране, где эта мысль, лишась прямых путей,    По закоулкам татем бродит,    От грубых прячась сторожей, И в детях лишь себе защитников находит? О родина моя! Ужели никогда Без роковых преград, без пропастей глубоких, Как реки плавные равнин твоих широких, Ты не пойдешь путем разумного труда?  И будет вечно мысль не там, где сила,    А сила будет век темна    И безответна, как могила,    И, как могила, холодна? А мысль… ужель она средь тысячи шпионов,    Как дичь для травли злых невежд <…>

"Я не ценю красот природы…"

Я не ценю красот природы^*, Когда душа потрясена, Когда свинцовая невзгода Тмит бедный дух кошмаром сна. Природы лучшие красоты Меняют часто годы, дни Из нас поймет, пожалуй, сотый, Что мы ей только и сродни. Нет, преждевременная вялость Ее не будит скорби в ней. И нам в себе души усталость Нести тяжелей и больней. Природы воздух ядовитый Нас отравляет не всегда: Мы себялюбием повиты — И эта губит нас беда.

"De son crayon inimitable…"

De son crayon inimitable^* Pour meriter un mot, une virgule, un trait Un diable se convertirait, L’ange se donnerait au diable. <См. перевод>^*

"Проходя свой путь по своду…"

Проходя свой путь по своду^*, Солнце знает ли о том, Что оно-то жизнь в природу Льет в сиянье золотом, Что лучом его рисует Бог узоры на цветке, Земледельцу плод дарует, Мечет жемчуг по реке? Вы, на все бросая <милый> Взгляд ваш, знаете ль о том, Что вся жизнь моя и силы В вашем взоре огневом?

"Не в первый раз волнуется Восток…"

Не в первый раз волнуется Восток,^* Не в первый раз Христа там распинают, И от креста луны поблекший рог Щитом своим державы прикрывают. Несется клич: «Распни, распни его! Предай опять на рабство и на муки!» О Русь, ужель не слышишь эти звуки И, как Пилат, свои умоешь руки? Ведь это кровь из сердца твоего!