Том 2. Стихотворения (Маленькие поэмы)
Шрифт:
т. е. о революции. Позднее эта меланхолия сменилась мрачным пессимизмом. <…> Конечно, ни Есенина, ни Шершеневича, ни Мариенгофа нельзя назвать „белыми“ поэтами. Но их поэтическая школа, их творчество этого периода глубоко чуждо пролетариату» (газ. «Известия ВЦИК», М., 1923, 29 июля, № 169; то же — в его кн. «Литература наших дней», М., 1923, с. 62–63).
На другой день после гибели поэта (в статье «Сергей Есенин и его смерть») Г.Ф.Устинов, назвав «Кобыльи корабли» «самой неудачной» поэмой Есенина того времени, счел уместным подчеркнуть, что в
(«Красная газета», веч. вып., Л., 1925, 29 декабря, № 314).
В бытность Есенина за границей французский перевод поэмы, исполненный Ф.Элленсом и М.Милославской, был опубликован в журнале «Le Disque vert» (Брюссель, 1922, № 4, август); затем в том же переводе поэма вошла в книгу Есенина «Confession d’un Voyou» («Исповедь хулигана», Париж, 1922; 2-е изд., 1923).).
Звери, звери, приидите ко мне… — Парафраза из Библии («Идите, собирайтесь, все полевые звери, идите…» — Иер. XII, 9).
Сестры-суки и братья-кобели, / / Я, как вы, у людей в загоне / / <…> / / Лучше вместе издохнуть с вами… — И.П.Смирнов (в сб. «Миф — фольклор — литература», Л., 1978, с. 198) отмечал тематическую параллель между этими строками и следующим отрывком из Александра Добролюбова: «Я говорю им: мир, младшие братья мои, мир, братья-псы..» (Добролюбов А. Из книги невидимой. М., 1905, с. 83). Не исключено, что Есенин знал эту книгу непосредственно — ведь она сыграла важную роль в становлении творческой индивидуальности Николая Клюева, через которого автор «Кобыльих кораблей» мог познакомиться с сочинением А.М.Добролюбова. Публикуя 7 сентября 1919 года на страницах газеты «Звезда Вытегры» есенинскую поэму «Ус» (см. об этом выше, с. 292*) наряду со стихотворениями других поэтов, Клюев «обрамил» эту публикацию цитатами из упомянутой книги А.М.Добролюбова. Есенин, вероятно, держал в руках этот номер «Звезды Вытегры» — вырезка из него (текст которой см. на с. 293* наст. тома) есть в Тетр. ГЛМ. Напомним, что Есенин писал «Кобыльи корабли» как раз в сентябре 1919 г.
Сорокоуст (с. 81). — Журн. «Творчество», М., 1920, № 7/10, июль-сентябрь, с. 14 (ст. 23–60: вначале — ст. 39–60, затем — ст. 23–38); сб. «Имажинисты», М., 1921 (фактически: декабрь 1920), с. <5-10>; Исп. хул., Рж. к.; Грж.; Ст. ск.; Ст24.
Беловой автограф ст. 35–76 — ст. 35–52 (ИМЛИ), ст. 53–72 (ГЛМ), ст. 73–76 (ИМЛИ).
Печатается по наб. экз. (вырезка из Грж.) с исправлением в ст. 9 («вам» вместо «нам») по остальным источникам (кроме Ст. ск.). Датируется по Рж. к. Та же дата — в беловом автографе (ИМЛИ), сб. «Имажинисты» и Исп. хул.
В основу произведения лег эпизод, описанный Есениным в письме к Е.И.Лившиц от 11–12 августа 1920 г.: «Ехали мы от Тихорецкой на Пятигорск, вдруг слышим крики, выглядываем в окно, и что же? Видим, за паровозом что есть силы скачет маленький жеребенок. Так скачет, что нам сразу стало ясно, что он почему-то вздумал обогнать его. Бежал он очень долго, но под конец стал уставать, и на какой-то станции его поймали. Эпизод для кого-нибудь незначительный, а для меня он говорит очень много. Конь стальной победил коня живого. И этот маленький жеребенок был для меня наглядным дорогим вымирающим образом деревни…». По свидетельству А.Б.Мариенгофа, «Сорокоуст» был написан «в прогоне от Минеральных до Баку» (Восп., 1, 320), что вполне соответствует авторской помете «Кисловодск — Баку» после заключительной строфы белового автографа (ИМЛИ).
Об одном и том же публичном авторском чтении «Сорокоуста» оставили (с некоторыми ситуационными разночтениями)
Свист напоминает тропическую бурю. Аудитория подбегает к кафедре, мелькают кулаки. Сережа стоит на столе, невозмутимо улыбаясь. Кусиков вскакивает рядом с Есениным и делает вид, что достает из кармана револьвер. Я давно стою перед Есениным и требую, чтобы ему дали дочитать. <…>
…Мой крепко поставленный голос перекрывает аудиторию. Но мало перекрыть, надо еще убедить.
Тогда спокойно поднимается Брюсов и протягивает руку в знак того, что он просит тишины и слова. <…>
Брюсов заговорил тихо и убедительно:
— Я надеюсь, что вы мне верите. Я эти стихи знаю. Это лучшие стихи из всех, что были написаны за последнее время! [14]
Аудитория осеклась. Сергей прочел поэму. Овации» (в кн.: «Мой век, мои друзья и подруги: Воспоминания Мариенгофа, Шершеневича, Грузинова». М., 1990, с. 461–462). И.Н.Розанов свидетельствовал, что «через неделю-две не было, кажется, в Москве молодого поэта или просто любителя поэзии, следящего за новинками, который бы не декламировал „красногривого жеребенка“. А потом и в печати стали цитировать эти строки…» (Восп., 1, 435).
14
Позже В.Я.Брюсов назвал «Сорокоуст» «прекрасным стихотворением» и печатно (ПиР, 1922, кн. 7, сентябрь-октябрь, с. 59).
Третья главка «Сорокоуста» действительно оказалась тогда в фокусе критики. О ней писали А.Е.Кауфман (журн. «Вестник литературы», Пг., 1921, № 11, с. 7; подпись: А.Евгеньев) и И.Г.Эренбург (в его кн. «Портреты русских поэтов», Берлин, 1922, с. 83–84; вырезка — Тетр. ГЛМ), П.С.Коган (Кр. новь, 1922, № 3, май-июнь, с. 256; вырезка — Тетр. ГЛМ) и А.К.Воронский (Кр. новь, 1924, № 1, январь-февраль, с. 278), В.Л.Львов-Рогачевский (в его кн. «Новейшая русская литература». 2-е изд., испр. и доп., М. (обл.: М.—Л.), 1924, с. 317) и Ф.А.Жиц (Кр. новь, 1925, № 2, февраль, с. 282; вырезка — Тетр. ГЛМ), И.Н.Розанов (журн. «Народный учитель», М., 1925, № 2, февраль, с. 113–114; подпись: Андрей Шипов) и Б.Маковский (газ. «Полесская правда», Гомель, 1925, 17 мая, № 111; вырезка — Тетр. ГЛМ). Так, И.Г.Эренбург писал: «Тщетно бедный дуралей жеребенок хочет обогнать паровоз. Последняя схватка и ясен конец. Об этой неравной борьбе и говорит Есенин, говорит, крепко ругаясь, горько плача, ибо он не зритель. <…> Где, как не в России, должна была раздаться эта смертная песня необъятных пашен и луговин?» По поводу этих же строк А.К.Воронский заметил, что «его <Есенина> антимашинный лиризм поднялся до неподдельного пафоса».
В четвертой главке поэмы «отчаяние побежденной деревни» (И.Н.Розанов) послышалось также И.Г.Эренбургу (журн. «Новая русская книга», Берлин, 1922, № 1, январь, с. 17–18; вырезка — Тетр. ГЛМ), Г.Лелевичу (журн. «Октябрь», М., 1924, № 3, сентябрь-октябрь, с. 181–182; вырезка — Тетр. ГЛМ), Б.Маковскому (цит. выше), И.Т.Филиппову (журн. «Лава», Ростов-на-Дону, 1925, № 2/3, август, с. 69–70), В.А.Красильникову (ПиР, 1925, № 7, октябрь-ноябрь, с. 119).
Что до эпатирующего зачина «Сорокоуста», то критики оказались к нему снисходительнее, чем первые слушатели поэмы. Эльвич (нераскрытый псевдоним) так обосновывал появление этих строк (со ссылкой на самого автора): «На мой вопрос о причине пристрастия к „крепким словцам“ огненно-талантливый Сергей Есенин объяснил: