Том 25. Молчание мертвецов

Чейз Джеймс Хедли

Он прошел в гостиную и включил свет. Достал едва начатую бутылку, быстро отпил пару глотков, положил бутылку в портплед. В этот момент с улицы донеслись какие-то голоса.

Поспешно застегнув «молнию» портпледа, он подошел к окну и посмотрел сквозь ставни. То, что он увидел, заставило его оцепенеть от страха.

В неверном свете уличного фонаря рядом стояли невеста Хоума и полицейский. Они рассматривали дом.

Девушка указывала на окно гостиной, и Джефф понял, что оба увидели свет, пробивающийся сквозь ставни. Она что-то взволнованно объясняла,

делая левой рукой какие-то непонятные жесты, а правой продолжала показывать на окно.

Полицейский чуть наклонился в ее сторону, один палец был засунут под ремень портупеи, он смотрел попеременно то на дом, то на девушку.

Джефф наблюдал за ними, сердце неистово стучало. Какое-то время девушка продолжала показывать на окно, что-то говорила, но Джефф, наблюдая за полицейским, понял, что она не сумела убедить блюстителя порядка. Стало немного легче дышать. В поведении полицейского не было ничего удивительного. Девушка настаивала, чтобы он обыскал дом, принадлежавший американцу, а полицейский боялся возможных международных осложнений и связанных с этим неприятностей для себя.

Неожиданно полицейский круто повернулся к девушке и быстро заговорил. Джефф слышал хриплый рассерженный голос, но не имел представления, о чем шла речь.

Его слова, однако, произвели на девушку сильное впечатление. Она выглядела испуганной, по ее извиняющимся жестам нетрудно было понять, что она пытается оправдаться. Полицейский продолжал бранить девушку, последовала новая вспышка ругательств, после чего он велел ей убираться.

Она снова посмотрела на дом, повернулась, неохотно побрела прочь. Полицейский задумчиво теребил ремешок каски, провожая незадачливую заявительницу сердитым взглядом.

У Джеффа вырвался вздох облегчения. Он видел, как полицейский вытащил записную книжку, что-то старательно записал. Делая запись, он стоял на краю тротуара и внимательно осматривал здание.

Интересно, что делала Нхан? Прошло уже больше двадцати минут, как он, оставил ее. Он надеялся, что девушка сохраняет самообладание и не выдаст себя. Долго еще эта проклятая обезьяна будет стоять тут и глазеть? Только бы не вздумал пройти дальше по улице! Что будет, если он обнаружит «крайслер» и сунется в него? Он так напугает Нхан, что та закатит истерику, и станет ясно, что здесь что-то произошло.

Джефф был готов выскользнуть во двор через заднюю дверь, перелезть стену и по соседскому саду добраться до машины. Но в этот момент полицейскому, по-видимому, надоело разглядывать дом, он повернулся и, ссутулившись, побрел туда, куда только что ушла девушка, в противоположную от «крайслера» сторону.

Джефф схватил портплед, погасил свет и выбежал в темноту сада. Он закрыл парадную дверь, осторожно подошел к ограде, осмотрелся. Потом отворил калитку и бесшумно побежал к «крайслеру».

Возле машины в напряженном ожидании стояла Нхан. Она увидела, как он выбежал из-за угла. Он знаком велел девушке садиться в машину, но она стояла не двигаясь.

— Все в порядке, — сказал он, просовывая в

машину портплед. — Прости, что так долго. Поехали, садись. Надо ехать.

— Я думала, что-то случилось, — дрожащим голосом проговорила Нхан, в то время как Джефф торопливо подталкивал ее в машину. — Стив, дорогой, я боюсь! Если бы ты согласился пойти в полицию! Я уверена…

— Не надо начинать сначала! — перебил он, включая мотор. — Я знаю, что делаю. Я должен покинуть Вьетнам и баста! — Он быстро поехал вдоль улицы, ведущей за пределы города. — Ты думаешь, можно рассчитывать на помощь Блоки Ли? Ты знаешь его лучше меня. Не выдаст ли он меня полиции?

Она пожала плечами.

— Не уверена. Я плохо знаю хозяина.

Раздраженный, он подумал: «А знает ли она вообще что-нибудь? Это просто красивая безмозглая кукла! Проклятье! С таким же успехом можно советоваться с младенцем!»

И сразу же он почувствовал несправедливость своего обвинения. Разве не Нхан подыскала для него убежище и пообещала возвратить машину Уэйду? Без поддержки ему пришлось бы совсем плохо.

Он положил на худенькое плечо руку, погладил ей шею.

— Подбодрись, детка. Все идет хорошо. Через пару месяцев уже в Гонконге мы будем смеяться над этим приключением.

— Нет, — сказала она, — нам никогда не придется смеяться. Никогда.

Он вздрогнул.

«Может быть, она и права», — подумал он. Больше всего он хотел, чтобы ее голос не звучал так, словно подошел конец света.

— Есть одна важная вещь, о которой я хотел предупредить тебя, Нхан. Когда все станет известно, Блэки вспомнит, что Эту ночь ты провела со мной. Он, возможно, начнет расспрашивать. Тебя даже могут вызвать в полицию. Ты должна говорить, что мы ездили к реке и проговорили там пару часов. Помнишь то место, куда мы часто ходим, возле старой полузатопленной джонки? Вот куда мы ходили. Около одиннадцати я отвез тебя домой и уехал. Не перепутаешь? В этой истории они ничего не смогут проверить.

Она кивнула. Ее пальцы теребили платок, и, искоса поглядев на нее, Джефф с ужасом подумал, насколько беспомощной будет выглядеть ложь Нхан. Никто ей не поверит.

— Ради бога, Нхан, не позволяй им завести разговор о моем убежище, — решительно сказал он.

— Я никому не скажу ни слова! Никогда! — решительно и веско ответила Нхан. — Никто не заставит меня рассказать об этом!

— И еще одна вещь: ты никому не должна говорить про бриллианты, даже дедушке. Понимаешь?

— Да.

— Ты уверена, что он поможет?

— Он добрый и умный, он не захочет делать меня несчастной, — с гордостью сказала она. — Когда я скажу, что мы любим друг друга, он поможет тебе.

Джефф подумал с раздражением: «Если он такой умный, то сразу поймет, что ты моя любовница и, конечно, возненавидит меня и побежит в полицию».

Как бы прочтя его мысли, она тихо сказала:

— Надо будет объяснить только, что мы вскоре собираемся пожениться. Когда приедем в Гонконг. Будет лучше, если мы поженимся, правда, Стив?