Том 27. Письма 1900-1901

Чехов Антон Павлович

Пьесу я пишу… — Отклик на следующие строки письма Вишневского: «Ждем с нетерпением пьесу Антона Чехова. Вы, наверное, слышали об этом модном писателе. Пьеса, на которой мы все и публика должны отдохнуть, т. к. оригинальной современной пьесы еще до сих пор нет, все играем переводные. Заранее можно предсказать пьесе Чехова громадный успех в Художественном театре, а автору больших авторских, ибо театр теперь вмещает 1500 р., и если играть пьесу в ноябре, то можно будет получить minimum 31 т<ысячу> авторских (без Петербурга потом). Надо было бы Антону Чехову поторопиться». О заинтересованности всего коллектива Художественного театра в скорейшем окончании работы Чехова над новой пьесой говорят и другие письма руководителей и артистов театра. Так, В. Э. Мейерхольд писал Чехову 4 сентября 1900 г.: «Неужели может случиться, что Вы не

дадите нам Вашей пьесы в этом году?! Для меня это будет большое огорчение. Я все-таки, видите ли, рассчитываю получить рольку в Вашей пьесе. Сознаюсь. Уж очень тоскливо без дела, во-первых, а во-вторых, сыграть чеховского человека так же важно и интересно, как сыграть шекспировского Гамлета» (В. Э. Мейерхольд. Статьи, письма, речи, беседы, ч. I, стр. 80–81). Все это давало право позднее сказать Мейерхольду в «Докладе о репертуарном плане Государственного оперного театра имени К. С. Станиславского» 4 апреля 1939 г.: «…Художественный театр получил такого автора, как Чехов, общими усилиями театра. Что Вы думаете, Константин Сергеевич и Владимир Иванович привлекли его в театр? Нет, мы предъявляем наши права. Пусть что угодно пишут Владимир Иванович и Константин Сергеевич в своих воспоминаниях. Я тоже хочу написать свои воспоминания, но я ленив. Но я тоже предъявляю свои права, Ольга Леонардовна тоже предъявит свои права, Вишневский тоже предъявит свои права, Москвин и т. д., потому что все мы его тащили в театр, все мы его окружали такой заботой и так его обволакивали лаской, что он почувствовал, что он идет в свою среду» (там же, ч. II, стр. 476).

…пока я не в Москве, судить о ней не могу. — К. С. Станиславский писал в своих воспоминаниях: «…он никогда не умел критиковать своих пьес и с большим интересом и даже удивлением слушал мнения других. Что его больше всего поражало и с чем он до самой смерти примириться не мог, это с тем, что его „Три сестры“, а впоследствии „Вишневый сад“, — тяжелая драма русской жизни. Он был искренне убежден, что это была веселая комедия, почти водевиль. Я не помню, чтобы он с таким жаром отстаивал какое-нибудь другое свое мнение, как это, в том заседании, где он впервые услыхал такой отзыв о своей пьесе» («А. П. Чехов в Художественном театре». — Станиславский, т. 5, стр. 348–349).

Называется она «Три сестры» (как Вам уже известно)… — К этому времени название новой пьесы Чехова уже не было тайной, так как еще 31 июля 1900 г. в газете «Новости дня» (№ 6175) была помещена небольшая информация: «Новая пьеса А. П. Чехова, которую он пишет для Художественно-Общедоступного театра, будет называться, по слухам, „Три сестры“».

…для Вас приготовляю роль инспектора гимназии… — Чехов специально для Вишневского писал в пьесе «Три сестры» роль учителя гимназии Федора Ильича Кулыгина. Вероятно, первоначально Чехов думал его сделать инспектором гимназии.

Если пьеса не сгодится ~ переделаю… — О доработке «Трех сестер» см. примечания к письму 3184 ^* . Впервые пьеса была поставлена Московским Художественным театром 31 января 1901 г.

Завидую Вам, что Вы часто бываете ~ в бане. — Чехов имеет в виду следующие строки из письма Вишневского: «В настоящее время я устроился в меблированной ком<нате> „Тюрби“ на Неглинной. Комната у меня отличная, хотя плачу очень дорого, но зато большая, светлая, веселая, чистая, много воздуха, электрич<еское> освещение и, главное, рядом с банями, а без них я не могу жить. Когда будете в Москве, надеюсь осчастливите и пожалуйста ко мне в гости. На днях у меня было новоселье и пили чай: Марья Павловна, Ольга Леонар<довна> и Владимир Иванович; им мое помещение очень понравилось».

Пристрастие Вишневского каждый день ходить купаться в Сандуновские бани стало предметом одной из шуток Чехова, о которой позднее вспоминал К. С. Станиславский: «…Антон Павлович не мог смотреть без улыбки на А. Р. Артема и все говорил:

— Я же напишу для него пьесу. Он же непременно должен сидеть на берегу реки и удить рыбу…

И тут же выдумал и добавил:

— А Вишневский будет в купальне рядом мыться, плескаться и громко разговаривать…

И сам покатывался от такого сочетания» («А. П. Чехов в Художественном театре». — Станиславский, т. 5, стр. 352–353).

Я весь теперь

покрыт рыбьей чешуей… — См. примечания к письму 3121 ^* .

Говорят, что Вы женитесь на Р. — Речь идет об актрисе Художественного театра М. Л. Роксановой (Петровской).

Сестра пишет, что у Вас очень хорошая квартира… — Это письмо М. П. Чеховой неизвестно.

3133. О. Л. КНИППЕР

5 сентября 1900 г.

Печатается по автографу ( ГБЛ). Впервые опубликовано: Письма к Книппер, стр. 62–63.

Ответ на письмо О. Л. Книппер от 28 августа 1900 г.; Книппер ответила 10 сентября ( Переписка с Книппер, т. 1, стр. 175–176 и 185–187).

…я только «Иванова» ставил у Корша тотчас же по написании… — Пьеса «Иванов» была закончена 5 октября 1887 г. и уже в тридцатых числах октября Чеховым было подписано условие с театром Ф. А. Корша на ее постановку. В конце октября начались репетиции, а 19 ноября состоялась первая постановка пьесы.

…начальница гимназии… — В. К. Харкеевич.

…видел Екатерину Николаевну… — Жену Вл. И. Немировича-Данченко.

На Мл. Дмитровке нет ни стола, ни постели… — В письме от 28 августа Книппер советовала Чехову остановиться в Москве у Марии Павловны (см. примечания к письму 3126 ^* ).

3134. М. П. ЧЕХОВОЙ

5 сентября 1900 г.

Печатается по автографу ( ГЛМ). Впервые опубликовано: ЛН, т. 68, стр. 232, с указанием на то, что год определен владельцем автографа И. М. Саркизовым-Серазини со слов М. П. Чеховой.

3135. О. Л. КНИППЕР

6 сентября 1900 г.

Печатается по автографу ( ГБЛ). Впервые опубликовано: Письма к Книппер, стр. 63–64.

Год устанавливается по почтовым штемпелям на конверте: Ялта. 6 IX.1900; Москва. 10 IX.1900.

О. Л. Книппер ответила 12 сентября 1900 г. ( Переписка с Книппер, т. 1, стр. 188–189).

Я приеду, когда кончатся у тебя репетиции и начнутся спектакли… — Весь август в Художественном театре шли интенсивные репетиции «Снегурочки» А. Н. Островского и пьесы Г. Ибсена «Когда мы, мертвые, пробуждаемся». Вначале О. Л. Книппер репетировала в «Снегурочке» роль Купавы. Однако затем К. С. Станиславский поручил ей роль Леля, которую она готовила со вторым составом исполнителей. О работе Книппер над ролью в пьесе Ибсена «Когда мы, мертвые, пробуждаемся» Вл. И. Немирович-Данченко писал Станиславскому 14 августа 1900 г.: «С Ольгой Леонардовной на второй репетиции сильно поцарапались. Начала упираться, соскакивая в рутину, тогда я поднял тон, чуть поссорились. Затем имел с ней разговор и сказал, что против ее волине позволю так мало работать, как она работала в прошлом году, потому что не хочу, чтоб у нас пропадала хорошая актриса. И потому буду придираться к ней, как черт. На другой же день задал ей такую репетицию, повторяя сценки раз по 12, да каждое слово, да каждое движение, что она потом говорила: „Задали вы мне сегодня гонку, я чуть не расплакалась!“ — „Зато, — я говорю, — вы в одну репетицию неузнаваемы“. (Кстати, Вам я должен сообщить этот маленький секрет: она мне сказала, что брак ее с Ант<оном> Павл<овичем> — дело решенное…Ай-ай-ай! Это, может быть, и не секрет, я не расспрашивал. Но она мне так сообщила: „После мамы Вам первому говорю“.)» ( Избранные письма, стр. 219). 21 августа Немирович-Данченко в письме Станиславскому выражал удовлетворение игрой Книппер в пьесе Ибсена: «У Ольги Леонардовны роль идет очень хорошо, и этих тонов она еще не показывала публике. Если она будет достаточно молодаи интересна, то сыграет прекрасно» (там же, стр. 223). Первым спектаклем в сезоне 1900 г. для Книппер были «Одинокие» Г. Гауптмана: 25 сентября она исполнила в пьесе роль Анны Map.