Том 2
Шрифт:
Хан вошел в юрту. Там было тепло. Посредине курился костер из смолистых корней. У стенки на войлоке лежал на спине человек. Серое бескровное лицо с черной бородой и сложенные на груди руки говорили о близкой смерти. Прерывистое дыхание показывало, что жизнь его отчаянно борется в этом обессиленном теле.
В ногах больного сидел бородатый дервиш, в высоком колпаке с белой повязкой, знаком хаджи. [14] На его полуголое тело был накинут широкий плащ с множеством ярких заплат.
14
Хаджи — паломник, совершивший
— Салям-алейкум! — сказал Джелаль эд-Дин и опустился на войлок около больного. Подползла закутанная до глаз женщина-рабыня и стащила с хана промокшие зеленые сапоги. Джелаль эд-Дин отстегнул кожаный пояс с кривой саблей и положил около себя.
— Ты кто? — спросил он дервиша. — Судя по твоей одежде, ты видел далекие страны?
— Я хожу по свету и ищу среди моря лжи острова правды…
— Где твоя родина и куда ты идешь?
— Меня зовут Хаджи Рахим, а прозвали меня еще Багдади, потому что я учился в Багдаде. [15] Моими учителями были самые совершенные, великодушные и знающие люди. Я изучил много наук, много перечел сказаний арабов, турок, персов и написанных древним языком пехлеви. Но, кроме сожаления и кроме тяжести грехов, я не вижу другого следа моих юных дней…
15
Багдад — большой и богатый арабский город, культурный и духовный центр мусульманского Востока, прославленный рассказами «1001 ночи» (Харун аль-Рашид и др.).
Джелаль эд-Дин поднял недоверчиво бровь:
— Куда же и зачем ты идешь?
— Я хожу по этому плоскому подносу земли, лежащей между пятью морями, посещаю города, оазисы и пустыни и ищу людей, опаленных огнем неудержимых стремлений. Я хочу увидеть необычайное и преклониться перед истинными героями и праведниками. Сейчас я направляюсь в Гургандж, по слухам, прекраснейший и богатейший город Хорезма и всего мира, где, говорят, я найду и блистающих знаниями мудрецов, и искуснейших мастеров, украшающих город образцами великого искусства…
— Ты ищешь героев, записывающих свои подвиги концом меча на полях битв? — сказал Джелаль эд-Дин и задумался. — А сумеешь ли ты такими пламенными строками описать подвиги героя, чтобы юноши и девушки запели твои песни, чтобы их повторяли отважные джигиты, бросаясь в бой, или старики, делая последний шаг к могиле?
Дервиш ответил стихами:
Хотя богат и славен песней Рудеги, [16] Но я не меньше слов прекрасных знаю. Слепой, стихами он завоевал весь мир, А я пою для собеседников костра степного…16
Рудеги — крупнейший поэт IX века, родом из Бухары.
Хозяин втащил в юрту убитого ханом джейрана. С него была уже содрана шкура и выпотрошены внутренности.
— Позволь передать женщинам часть мяса, чтобы они приготовили для тебя ужин?
— Угощайтесь все! Берите все! — ответил Джелаль эд-Дин. — Я не ловчий у бека. Я сам бек и сын бека, не обязанный передавать добычу хозяину. — Он вытащил из ножен узкий кинжал,
Хозяин передал тушу джейрана женщинам, а сам сел рядом с гостем. Поглаживая бороду, он стал задавать вопросы вежливости:
— Здоров ли ты? Силен ли ты? Согрелся ли? Здоровы ли твои родители?
Хан, соблюдая обычай, тоже задал несколько вопросов участия и затем сказал:
— Да не покажутся обидой мои слова: чей это шатер и где я нахожусь?
— Моя юрта на один переход в стороне от большой караванной дороги к городу Несе, [17] а я — простой кочевник, затерянный в великой степи, которого все зовут Коркуд-чобан. [18]
17
Неса (Ниса) — когда-то сильная древняя крепость близ нынешнего Ашхабада, потом разрушенная монголами и засыпанная песками. Ее развалины были открыты советскими учеными в 1931 году.
18
Коркуд-чобан — пастух Коркуд.
Собака, ворчавшая за стеной юрты, залилась лаем. Донеслись крики, всхлипывания и плач. Конский топот приблизился и затих. Сильный голос окликнул:
— Кто в юрте? Отзовись, Коркуд-чобан!
Глава третья
СТЕПНОЙ ДЖИГИТ
Старик поднялся и вышел. Едва доносились слова разговора.
— Зачем он приехал сюда? — шепотом хрипел всадник. — Или настал его смертный час?
— Все трое — мои гости.
— Я покажу, какой приговор Аллаха написан на их бледном челе…
— Ты их не посмеешь тронуть. А эти новые твои пять невольников откуда?
— Это опытные мастера: медники и оружейники. Они шли вместе с караваном. Я хотел «подстричь бороды» этому каравану, но откуда-то шайтан принес две сотни джигитов, гнавших джейранов для какого-то знатного бека. Пришлось верблюдов бросить, погонщики разбежались, и я погнал только пять этих мастеров. Теперь я их отсылаю в Мерв, где продам за хорошую цену.
— Да поможет тебе в этом Аллах!
Хозяин с новым гостем вошли в юрту.
Незнакомец был молод, высок, с прямыми плечами и очень тонок в поясе. Сбоку в зеленых сафьяновых ножнах висел длинный меч-кончар. Желтые сапоги из верблюжьей замши на тонких высоких каблуках, высокая круглая шапка из овчины и особого покроя черный чапан [19] говорили, что он туркмен. Это подтверждало и смуглое решительное лицо с выдающимися скулами.
— Проходи к огню, садись! — пригласил хозяин.
Гость, однако, не опустился на ковер, а продолжал стоять около входа. Его глаза расширились и стали круглыми, как у совы.
19
Чапан — верхняя одежда, кафтан.
— Ты кто? — спросил, не подымая глаз, Джелаль эд-Дин.
— Степняк…
— Кочуешь со скотом или промышляешь иным?
— Я стригу бороды караванным купцам…
Такой ответ, по степным обычаям, был грубостью. При встрече у костра с незнакомыми, даже бедно одетыми, все становятся равными, обмениваются вопросами вежливости: о здоровье, о состоянии стад, о дальности дороги. Туркмен, очевидно, искал ссоры.
Джелаль эд-Дин вскинул и опустил глаза, и только уголок рта чуть дрогнул. Разве станет знатный хан входить в пререкания с простым кочевником песков?