Том 3. Драмы
Шрифт:
Юрий. Зачем разуверять меня, зачем останавливать несчастного. Неужели и ты против меня; неужели и ты хочешь моей гибели, и ты изменил мне – скажи мне просто, что ты думаешь, – быть может, ты хочешь посмеяться надо мной, над безнадежной моей любовью так – как некогда – у меня был друг, который хохотал. Долго этот хохот останется в моем слухе. Ах! Имей немного сострадания, столько, сколько человек может иметь, – оставь меня лучше!
Заруцкий. Бедный, в каком он безумии. Зачем я коснулся его живой струны? (К Юрию)Послушай, запомни мои слова: дома лучше!..
Юрий.
Заруцкий (стоит в безмолвии над ним, покачав головою).Бедный!.. Кто виноват?.. Неужели человек может быть так чувствителен, что всякая малость раздражает его до такой степени. (Ударив себя по сердцу)Этого я, по чести, не понимаю!.. Эй, брат. Вставай-ка – ты болен… Опомнись (трогает его).
Юрий. Да! Я болен! Смертный яд течет по моим жилам. (Зар<уцкий> под<нимает> его.) (Как ото сна встает.)Где я, у кого я?
Заруцкий. В объятиях твоего друга.
Юрий (обнимает его с восторгом).У меня есть друг.
Заруцкий. Утешься, брат, – не век горе.
Юрий (не слыша его).Ты на меня не сердит? А? Прости мне, если я что-нибудь тебе обидное сказал, – не я говорил – мои страсти, мое безумство – прости меня…
Заруцкий. Тебе нужен свежий воздух!.. Итак, пойдем отсюда… в поле… (Уходят.)
(Комната барышень. Любенька сидит и читает. Горнишная шьет платье, а Элиза перед трюмо. Всё тихо.)
Элиза (примеривая шляпу).Посмотрите, ma soeur, [52] как эта шляпка на мне сидит. Не правда ли, что прекрасно….
Любовь. Да, это правда. (Положив книгу)Ах! Если бы ты знала, какую прекрасную книгу я читаю.
52
Сестра. (Франц.).
Элиза. А что такое, позвольте спросить?
Любовь.«Вудсток, или Всадник», Вальтера Скотта! Я остановилась на том месте, когда Алина удерживает короля и полковника… [53] Ах, как я ей завидую…
Элиза. По мне ничего тут нет прекрасного. Пускай бы их сражались… да шею себе ломали… ха, ха, ха. Какая дура твоя Алина!..
Любовь. У всякого свой вкус…
Элиза. Кстати: помнишь ли, как мы были в Москве. Я танцевала с одним прехорошеньким, молодым мальчиком. Он мне писал письмо, познакомился с кузинами для меня…
53
Речь идет о первой главе четвертой части романа Вальтера Скотта «Вудсток, или Всадник. История Кромвелевых времен».
Любовь (с
Элиза. Экая важность! Я очень рада… Когда мы приедем опять в столицу – он на мне женится… А ты не хочешь замуж, душенька моя? – будь спокойна, не возьмет тебя никто.
Любовь. Где ж нам с вами, большими барынями, равняться… ты любимая дочка, а…
Элиза (как будто не слышитее). Какое прекрасное время – пойду в сад… (Уходит.)
Любовь. За что меня батюшка меньше ее любит, боже мой? Что я сделала?.. Неужели должна любовь отца разделяться не ровно!.. Кажется, я привязана к нему с такой же нежностью, как сестра моя, никогда не огорчала его непослушанием – никогда – никогда… Ах, если бы маменька была жива, если б было кому с участием, нежностью меня прижать к груди своей, я бы не жаловалась на судьбу мою.
(Василиса-служанка встает и уходит.)
Как я помню ее последние слова «не плачь, дочь моя, – что делать, если отец тебя не любит, – молись, дочь моя, – божеская любовь равна любви родительской!» И бледное болезненное лицо ее сделалось совершенно спокойно – как смерть!.. (Молчание.)Видно, мне вечно быть сиротой. Я смутно помню, что когда-то я была у Троицкой лавры [54] – и мне схимник предсказал много горестей. О! Святой старик, зачем твое предсказание исполнилось?
54
Троице-Сергиева лавра в Сергиевом Посаде (ныне г. Загорск). Лермонтов бывал там летом 1830 г.
(Она садится за книгу. Вдруг входит Заруцкий. Она в испуге вскакивает.)
(Заруцкий подходит к ней.)
Любовь. Чего вам надобно, милостивый государь, – здесь – когда я одна – вы, верно, ошиблись комнатой, вы не сюда хотели взойти…
Заруцкий. Нет, сударыня. Я точно там, где хотел быть… Это ваша комната…
Любовь. Кажется…
Заруцкий. Не пугайтесь – прошу вас – не пугайтесь…
Люб<овь>.Мне нечего вас пугаться – только этот поступок очень удивителен…
Зар<уцкий>.Если вы узнаете причины его – то, клянусь вам, не будете удивляться… если вы слыхали или чувствовали сами ту власть, которой покорствует всё в природе… то исполните мою просьбу…
Любовь. Мне кажется, у вас никакой просьбы до меня, 17-летней девушки, не может быть, что я могу вам сделать…
Заруцкий. Я гусар, а гусары говорят то, что думают: позволяете ли мне говорить откровенно?
(Она в смущении молчит.)
Знавали ли вы страданья любви, вы носите ее имя, отвечайте, протекал ли огонь ее по вашим жилам?..
Любовь. Какой странный вопрос…
Заруцкий. Знавали ли вы любовь?..
Любовь. Это слишком много, слишком дерзко – я не привыкла к таким разговорам – оставьте меня, – вы не хотите – я вам приказываю, не то я позову людей… ибо – я не хочу вам сделать эту неприятность. Оставьте меня.