Том 3. Драмы
Шрифт:
Ник<олай> Мих<алыч>.Стыдись! – это всё одни несправедливые подозрения! – помилуй! Что ты делаешь?
Вас<илий> Мих<алыч>. Я хочу тебе открыть глаза из одной дружбы к тебе, и у меня, поверь, не одни подозрения – без доказательств не смел бы я говорить.
Ник<олай> Мих<алыч>. Да тут нет доброго смысла, братец!..
Вас<илий> Мих<алыч>. Отчего же?
Ник<олай> Мих<алыч>. Ну ты, верно, согласишься, что Юрий умен!
Вас<илий>
Ник<олай> Мих<алыч>. Итак, согласен! Какая же тут цель? Он должен бы был понять, что эти сплетни, как ты говоришь, ни к чему не послужат!
Вас<илий> Мих<алыч>. То-то и дело: он умен, потому-то я еще и не совсем дошел до цели. А в том, что я теперь тебе расскажу, – я уверен. Слушай же: вчерась, в ее комнате, он говорит своей бабке: довольны ли вы теперь моей привязанностию! Вам тяжко присутствие моего отца! Я ему про вас наговорил, он с вами побранился – и теперь вы имеете полное право ему указать порог…
Ник<олай> Мих<алыч>. Ужасное бесстыдство…
Вас<илий> Мих<алыч>. Да – но это не всё…
Ник<олай> М<ихалыч>.Что еще может быть ниже этого!… но нет, не верю… не верю… кто слышал это? (Берет его сильным движением за руки.)Отвечай, кто слышал?.. Кто?
Вас<илий> Мих<алыч> (в сторону).Беда! Надобно солгать. (Ему)Я – я слышал… право я…
Ник<олай> Мих<алыч>. Непостижимый случай. Сын… не могу подумать этого – изверг!..
Вас<илий> Мих<алыч>. Успокойтесь!.. Успокойтесь…
Ник<олай> М<ихалыч>.Мне успокоиться? Ха-ха!.. (Звонит, человек входит.)Сына моего пошли. Сию минуту отыщи его, хотя б он был у самого черта… слышишь. (Ходит взад и вперед по комнате.)
Вас<илий> Мих<алыч>. Но я тебя прошу, братец, поменажируй, поменажируй его… пожалоста, – ведь я так только тебе сказал, а не для того, чтобы сделать из этого целую историю… пощади его, ведь он еще молод, видишь ли… братец…
Нико<лай> Мих<алыч> (в бешенстве).Никогда – никогда – мне его пощадить – нет – я ему дам нагонку – кто б подумал – такое злодейство… хотя бы капля совести – ничего! До тех пор меня обмануть… О! Он дорого мне это заплотит… (Ходит взад и вперед.)
Вас<илий> Мих<алыч> (в сторону).Вот, кажется, и Юрий идет сюда – сяду на это кресло и, как ни в чем не бывало, стану слушать. Да я б желал, чтоб ему хорошенько досталось, – ведь видно, что родства не знает. Любовное свидание с моей дочерью! Боже, боже мой! Экая нынче молодежь! Ну ж, я ему отплатил! В таких случаях солгать простительно! (Садится возле стола.)
(Прежние
Юрий. Вы меня спрашивали, любезный батюшка?
Ник<олай> Мих<алыч> (в сторону).Любезный! Я ему задам такой любезности, что он будет помнить.
Юрий (ближе).Батюшка! Что вам угодно?..
Ник<олай> Мих<алыч> (оборачиваясь. Сердито и строго).Кажется, вам бы можно со мной поучтивее обращаться…
Юрий (в удивлении отступает назад).
Вас<илий> М<ихалыч> (в сторону).Идет хорошо покуда.
Николай Ми<халыч>.Кто тебе велел сюда прийти?
Юрий (всё еще смотрит на него).
Николай Ми<халыч>.Повторяю, зачем ты сюда пришел?
Вас<илий> Мих<алыч>. Да ведь ты, братец, за ним, кажется, посылал!..
Ник<олай> Мих<алыч>. Знаю сам. Да я хочу, чтобы он отвечал… (С презреньем)Видишь, как смотрит, точно бык. (Юрию)Что ты молчишь, негодяй?
Юрий. Что такое?.. Но вы, верно, шутите, батюшка, перестаньте, прошу вас; нынче такие шутки мне слишком тяжело легли на сердце… кончите…
Ник<олай> Мих<алыч> (сердито).Смотри, пожалуста, – я с ним шучу!.. Нет, серьезно говорю, сударь, что ты негодяй, скверный человек.
Юрий (горячо).Батюшка, я не заслужил этого!
Ник<олай> Мих<алыч>. Ты заслужил больше… ты стоишь, чтоб я тебя прибил… и еще больше.
Юрий (гордо и с увеличивающимся жаром).Вспомните, что я уже не ребенок… не доведите меня до крайности, моя голова довольно нынче разгорячена… Я невинен, ручаюсь честью!.. Но за себя не всегда могу отвечать!.. Не…
Ник<олай> Мих<алыч> (прерывает).Отец всегда имеет право над сыном… а ты хочешь идти против меня, неблагодарный?..
Юрий. Так, я неблагодарен, только не к вам. Я обязан вам одною жизнью… возьмите ее назад, если можете… О! Это горький дар…
Ник<олай> Мих<алыч>. Что ты хочешь сказать этим…
Юрий. Для вас я покидаю несчастную старуху, хотя мог бы быть опорой последних дней ее… Она мне дала воспитание, ухаживала за моим детством, ей обязан я пропитаньем, богатством, всем, что я имею, кроме жизни… и в несколько дней я ее приблизил к могиле… К ней я неблагодарен… я не должен был смотреть на ваши распри: обязанность человечества должна была занять мое сердце… но для вас я сделал великое преступление… и вы меня обвиняете, вы, мой отец… нет, это свыше границ возможного!..