Том 3. Франческа да Римини. Слава. Дочь Иорио. Факел под мерой. Сильнее любви. Корабль. Новеллы

д'Аннунцио Габриэле

Ах я несчастный! Думал, что пришел

я в дом Поленты, а попал к нему на птичник!

Гарсенда

Ну не плачь! Мы только рады,

тебе, насмешник бравый, показав,

что девушки равеннские не промах

острить.

Жонглер

Да и пихаться.

Альда

Что такое?

Адонелла

Не хочешь ли, пихнем еще?

Бианкофиоре

Нет, Альда,

пусть он споет.

Гарсенда

Да видишь, Адонелла,

что за виола у него? как будто

большая тыква — с этой рукоятью

и этим пузом! Деки некрасивы,

подставки нет, нет ни ладов, ни баса.

И если он залает, то она

завоет! Эх! Бренчи на рибекине,

смычок не для тебя.

Бианкофиоре

Ну, Мона Берта,

не будет ли шутить? Сейчас посмотрим,

умеет ли он петь. Эй, живо! живо!

Хорошенькую песенку нам спой.

Не знаешь ли ты песен трубадура

Нотаро да Лентино? Ах, мадонна

Франческа знает из него одну,

прелестную: «Меня любовь пленила».

Ты не поешь ее?

Жонглер

Спою, когда вы

дадите мне немного красного.

Альтикиара

Да что ты хочешь с этим самым красным?

Адонелла

Вниманье! Берегитесь!

Жонглер

Мне б хотелось,

чтоб починили мне вы это платье.

Альтикиара

Вот, на тебе! Так ты намерен красным

чинить свою романьуолу?

Жонглер

Если б

угодно было вам мне оказать

такую милость! Вот дыра на груди

и вот на локте. Это все. Найдется

у вас два лоскута?

Альтикиара

Еще бы нет!

И мы починим, если будешь петь.

Но эхо новое: романьуола

и пурпур.

Жонглер

Я все новое люблю,

и сам я нов. Но на пути сюда

уж подлинно я новое увидел:

я встретил человека, мили за две;

он был с железной головой, с ногами

из дерева и говорил плечами.

Бианкофиоре

Ого! Вот это — новое взаправду!

Ну, объясни.

Адонелла

Вниманье! Берегитесь!

Жонглер

И объясню. Я встретил человека

в большом железном шлеме; шел он в лес

за шишками, и был он на ходулях,

Когда ж его спросил я, не видал ли

он спутника, ушедшего вперед,—

так он в ответ пожал плечами…

Бианкофиоре

(пренебрежительно)

Что ж,

ты прав.

Жонглер

Вот тем-то я и нов, что правду

за шутки продаю. Тирли-бирли!

Так сделайте, о чем я вас прошу!

Когда ж исполните, то очень скоро,

Узнав причину, скажете: Джан Фиго…

Гарсенда

Ага! Проговорился!

Все

Он — Джан Фиго!

Ж онглер

Вы скажете: Джан Фиго столь же мудр,

как Динадам, царевич орбеландский,

что мудрым был, затем что не влюблялся.

Альтикиара

Довольно шуток, время и за песни.

Бианкофиоре

«Приходит время славе…» Ты не знаешь

стихов прекрасных Энцо короля?

Болонцами разбитый, взятый в плен,

в железную он был посажен клетку

и умер там, слагая песни скорби.

Тому теперь шесть лет, но все я помню:

«Приходит время славе и паденью,

Приходит время слову и молчанью…»

Адонелла

Нет-нет, Джан Фиго, спой нам канцонетту,

что Иоанн, король иерусалимский,

сложил: «Я за цветок страны родимой…»

Гарсенда

Нет, лучше — Федериго короля:

ту, развеселую, — ее мадонна

Франческа знает, цвет Равенны нашей.

Ее король сложил, когда влюблен был

в прелестнейшую девушку из дома

Бриеннов, ту, что из страны далекой

его супруга привезла с собой;

его ж супругой, Швабской королевой,

была дочь Иоанна короля.

Она, прожив недолго, умерла;

а Федериго, овдовев, женился

вновь, Генриха английского сестру

взяв в жены, — девушку, как и мадонна

Франческа, в музыке и в разговорах

искусную; и вот сыграли свадьбу;

и новобрачная весь этот день

и всю ту ночь лишь пела да играла;

и вот…

Бианкофиоре закрывает ей рот рукою.

Жонглер

Ну болтовня! Ах, бедный Энцо!

Здесь времени не будет помолчать.

Куда же ты свои товары денешь,

Джан Фиго, милый? Лепет, ропот, говор!

На пару слов тебе в ответ пять сотен!

Альтикиара

Послушайся меня, жонглер. Оставь

в могиле короля покойного и спой:

«Мама, мама, дай мне мужа».