Том 3. Лорд Аффенхем и другие

Вудхаус Пелам Гренвилл

— Это воры, мадам. Если позволите…

Он выключил свет. Хозяйка рассердилась.

— Дурак! — вскричала она, забыв во гневе, что к дворецким так не обращаются. — Что вы делаете?

— Я выключил свет, мадам, чтобы их не спугнуть. Судя по крику, хозяйка не одобрила такой заботливости.

— Я хотел бы поймать их на месте преступления, мадам. Если они разобьют окно, вина их доказана. Как только они войдут, я включу свет, и мы встретим их лицом к лицу.

— А, понятно!

— Если вы разрешите, мадам, сейчас мы затаимся.

Они затаились и молчали, пока стекло не посыпалось на пол. Щелкнул выключатель.

Перед ними, мелко моргая, стоял хозяин.

— Так! — сказала хозяйка.

— И вы здесь, — сказал Джос.

— Уэзерби!

— Да, мадам? А, Чибнел! Привет.

— ЧТО ВЫ ТУТ ДЕЛАЕТЕ?!

На это хозяин ответить мог, но не очень хотел. Джос пришел на помощь.

— Моя вина, мадам, моя вина, — мягко сказал он. — Не в силах уснуть, я услышал соловьиные трели и предложил мистеру Стиптоу выйти в сад. Их нельзя упустить.

— Да?

— Да, мадам. Не видя одуванчиков в траве и расцветающих душистых роз, мы птичку скромную… [50] Разглядели мы птичку, сэр?

— Ы, — сказал хозяин. — Высший сорт, а не птичка!

— Недурна, недурна. И в прекрасной форме. Мы были поистине зачарованы. «Ты не умрешь, волшебный соловей», — заметил мистер Стиптоу. Я с ним согласился. Мы оба восхищаемся соловьиным пением.

— Ы, — подтвердил хозяин.

— Мистер Стиптоу предположил, что именно эта птичка тронула сердце Руфи, когда та, как известно, по дому плакала в чужой земле. Гипотеза эта заслуживает внимания.

50

Не видя одуванчиков… — Джос вплетает во фразы кусочки «Оды соловью» Джона Китса (1795–1821).

— Уэзерби, — спросила хозяйка, — вы напились?

— О да, мадам! Из источника Ипокрены. [51] Интеллектуальный уровень беседы утомил миссис Стиптоу.

— Почему вы окно разбили?

— Мистер Стиптоу так рвался в сад, мадам, что не захватил ключа. Чтобы не перебудить обитателей дома, мы решили неназойливо войти в окно.

— Да? — спросила миссис Стиптоу, поднимая властную руку и указывая на дверь. — Говард, иди в постель!

— Иду, лапочка, — отвечал ее муж. Как и Китс в соответствующей ситуации, он хотел выпить, но не ипокренской воды. У его постели, на столе, стояла фляжка. Вспомнив о ней, он немного успокоился, облизнулся — и ушел.

51

Источник Ипокрены — священный ручей на вершине Геликона, из которого музы черпали вдохновение.

— Закройте окно, — сказала Джосу хозяйка.

— Сию минуту, мадам.

— Хотя теперь безразлично, — добавила она и вышла. На лестнице, к ее удивлению, поджидал дворецкий.

— В чем дело, Чибнел? — осведомилась она.

— Разрешите, мадам, задержать вас на минутку?

— Хорошо. Говорите быстрее.

— Насчет Уэзерби, мадам.

— Что с ним такое?

— Я в нем не уверен, мадам. Он странно себя ведет. Вы заметили, мадам, что он приехал в собственной машине?

— Да?

— Да, мадам. Потому я и привел его в гостиную. Я принял

его за гостя, мадам.

Миссис Стиптоу поджала губы. В Америке, конечно, это не имело бы ни малейшего значения — только самый завалящий лакей обходится там без машины. Но здесь, в Англии…

— Странно, — сказала она.

— Вот именно, мадам. Кроме того, лакеи не дают дворецким денег.

— А он дал?

— Десять фунтов, мадам.

— М-да…

— Один человек, которому я все рассказал, предполагает, что он — гангстер, мадам, скрывающийся тут до времени.

— Чепуха!

— Возможно, мадам. Однако я бы, на всякий случай, предупредил полицию.

— Ни в коем случае, — твердо отвечала хозяйка. И как не ответить, если вчера вечером Говард просто всех поразил своей элегантностью? Рубашка сверкала, словно маяк, сверкали и ботинки. Что же до воротничка и галстука, их можно было бы отправить на выставку мужской моды. Баронеты и те застыли от восхищения.

С другой стороны, ей не хотелось проснуться как-нибудь и обнаружить, что усадьба ограблена. Поэтому она сказала:

— Следите за ним.

— Хорошо, мадам. Если позволите, я лягу в столовой, буду охранять гобелены.

— Вряд ли он за ними охотится.

— Они исключительно ценны, мадам.

— Да, но зачем он привел мистера Стиптоу?

— Не знаю, мадам.

— А спать тут — спите. В конце концов, разбито окно.

— Вот именно, мадам.

Тем временем, в столовой, Джос удивленно смотрел на ножик, видя в нем истинную манну с небес. Чтобы украсть портрет, нужны две вещи: во-первых, удача, во-вторых — нож. И то и другое было.

С ножом в руке он направился к камину, как направлялся и лорд Холбтон. Там, как тот же лорд, он остановился, глядя на портрет и восхищаясь мастерством художника. Потом взял стул, встал на него и приступил было к работе, когда услышал за спиной:

— Ах!

В дверях стояла леди Чевендер.

Глава XII

Появление леди Чевендер всегда производило фурор, тем более — теперь, когда она держала огромный нож, придававший ей сходство с другой небезызвестной леди. [52]

Воспитанный Джос начал беседу нейтральной фразой:

— Вот мы и встретились снова, леди Чевендер.

— Верно, встретились.

— Вы удивляетесь, почему?

— Нет, не удивляюсь. Салли сказала, что вы здесь. А кроме того… Ш-ш-ш! Кто-то идет.

52

…с другой небезызвестной леди. — Вероятно, Вудхауз имеет в виду леди Макбет, хотя у той никакого ножа не было.

— Ходят и ходят! Не дом, а вокзал какой-то.

— Я — в библиотеке.

— А она где?

— Дальше по коридору. Нам надо поговорить. В чем дело, Чибнел?

Дворецкий нес подушки, одеяла и простыни.

— Миссис Стиптоу хочет, миледи, чтобы я здесь ночевал.

— Зачем?

— Окно разбито, миледи.

— Да? Что ж, ночуйте. Спокойной вам ночи.

— Спокойной ночи, миледи.

Когда она выплыла в коридор, Чибнел сурово поглядел на Джоса.

— Вы еще тут?

— Сейчас иду. А вот скажите, у вас всегда по ночам такое движение?