Том 3. Лорд Аффенхем и другие
Шрифт:
Миссис Пэтт была не настолько вульгарна, чтобы назвать все это, даже про себя «нутром почуяла». Но именно нутром она и почуяла, и оно подсказало верно. В разгар горького горя она испытала все-таки легкое удовлетворение: да, интеллект у нее, безусловно, выше среднего.
Умиротворенность раннего дня царила в гостиной. Хозяйка взялась за книгу. Огден сопел на тахте. Слабое похрапывание доносилось и из корзинки в углу, где, свернувшись клубочкам, отдыхала Аида. В открытые окна плыли тепло и лето. Поддавшись сонному спокойствию, миссис Пэтт тоже погрузилась было в приятную дрему, но дверь распахнулась
Он быстренько прикинул, что к чему. Смекалка — главная особенность тех, кто известен как Джек-Джентльмен, тех, кто зарабатывает на жизнь жаркими битвами и против общества, и против Поттера с командой. После того как он оставил Джимми, размышления его свелись к тому, что лучшая оборона — нападение. Выигрывает тот, кто не боится вести смелую игру. Заговорщик потупее удовольствовался бы пассивностью. Проанализировав ситуацию тренированным умом, лорд изобрел хитрый план и теперь влетел в гостиную приводить его в исполнение.
Это вдребезги раскололо мирную атмосферу: Аида, апоплексически рыча, метнулась из корзинки и, пронзительно лая, бросилась на чужака.
Маленьких собачонок лорд Уизбич на дух не переносил. Он и ненавидел их и боялся. Многие храбрецы подвержены такой идиосинкразии. Отпрыгнув за кресло, он крикнул:
— Пошла! Пошла!
Аида, чья атака сводилась к шуму и ярости, [3] продолжала бесноваться на безопасном расстоянии, пока хозяйка, наклонившись, не подхватила ее на руки и не уложила себе на колени. Там собачонка и пригрелась, приглушенно рыча. Выступив из-за кресла, лорд Уизбич боязливо присел на него.
3
Шуми ярость — слова из монолога Макбета (действие V).
— Можно с вами поговорить, миссис Пэтт?
— Разумеется, лорд Уизбич.
— Наедине, понимаете? — Его светлость значительно взглянул на Огдена и перевел значительный взгляд на свою собеседницу.
— Огден, миленький! — воскликнула она. — Тебе лучше пойти к себе, раздеться и лечь. Поспи немножко, это пойдет тебе на пользу.
Тот встал с поразительной покладистостью, только буркнул:
— Ладно.
— Бедняжка Огден плохо себя чувствует, — объяснила мать, когда он ушел. — У него бывают приступы. О чем вы хотели поговорить, лорд Уизбич?
Его светлость придвинулся ближе.
— Миссис Пэтт, вы помните мои вчерашние предупреждения?
— Разумеется!
— Могу я спросить, что вам известно о человеке, который явился к вам под именем Джимми Крокера?
Миссис Пэтт вздрогнула. Ведь она употребила почти те же выражения в разговоре с Энн! Ее подозрения, убаюканные было Скиннером, да и самим лордом Уизбичем, пробудились снова. Вот вам одно из последствий нутра: сработав удачно, оно уже трудится, не покладая рук. Миссис Пэтт оказалась права насчет Митчелла; так, может, она права и насчет самозванного Джимми Крокера?
— Вы ведь никогда не видели своего племянника?
— Никогда. Но…
— Этот человек, — веско перебил лорд Уизбич, — не ваш племянник!
Миссис Пэтт пробрала сладкая дрожь. Итак, она опять права!
— Но вы же сами…
— Притворился,
— Так вы считаете…
— Вспомните, о чем я вчера говорил.
— Но его ведь и Скиннер узнал…
— Вот именно. Доказывает только, что про Скиннера я говорил верно. Орудуют вместе. Это очевидно. Взгляните с нашей точки зрения. Как все просто! Человек прикидывается, будто близко знаком со Скиннером. Нам кажется, что это свидетельствует о честности Скиннера. Скиннер узнает этого человека. Вам кажется, что это доказывает его честность, но Скиннер узнал Джимми Крокера в самозванце!
— Так вы же сами…
— Говорю вам, я притворился. Пока что ничего нельзя предпринять. Самозванство — не преступление. Разоблачи я его при первой встрече, вы бы ничего не выиграли. Только выставили бы его из дому. А вот если мы выждем, если притворимся, будто ни о чем не подозреваем, то несомненно застанем его на месте преступления. Он попытается выкрасть изобретение вашего племянника.
— Вы уверены, что он за этим явился?
— Зачем же еще?
— А вдруг его цель — похитить Огдена?
Лорд Уизбич задумчиво нахмурился, подобный мотив ему на ум не приходил.
— А что, весьма возможно… — медленно вымолвил он. — Ведь уже было несколько попыток похитить вашего сына?
— Когда-то ни одного ребенка в Америке не приходилось охранять бдительнее, — гордо сообщила миссис Пэтт. — Похитители, вы представляете, даже прозвище ему дали, Наш Самородок.
— Что же, очень может быть… В любом случае, усилия должны быть направлены на одно. Надо неотступно наблюдать за ним. За каждым его шагом, — Уизбич выдержал паузу. — Я мог бы помочь — простите, что сам предлагаю — помочь куда эффективнее, если б вы пригласили меня пожить у вас. Вы были так любезны, что пригласили погостить в деревню. Но до отъезда еще две недели, и за это время…
— Немедленно переезжайте к нам, лорд Уизбич! Сегодня же!
— Да. Думаю, так будет лучше всего.
— Не могу передать, как я вам за все благодарна!
— Вы были так добры ко мне, миссис Пэтт, — с чувством произнес лорд. — Мой долг — отблагодарить вас. Значит, на этом и порешили, перебираюсь к вам сегодня же вечером. Главная моя задача — следить за этими двумя. Пойду упаковываться и перешлю сюда вещи.
— Вы изумительны, лорд Уизбич!
— Ну что вы, что вы!
Лорд протянул было руку, но тут же и отдернул — Аида кинулась на нее, так и норовя цапнуть. И, заменив официальное рукопожатие более небрежным «до свидания», он отбыл.
После его ухода миссис Пэтт несколько минут размышляла, вся пылая. Ум ее, настроенный на сенсации, алчно поглотил разоблачения. Лорду она вполне доверяла. Одно сомнение одолевало ее — сумеет ли он, при всех своих стараниях, уследить за обоими заговорщиками разом, без помощника? Уж очень они удалены географически: один самозванец обитает наверху, другой, Скиннер — внизу, в комнатах прислуги. Пункта этого они при обсуждении не коснулись, но миссис Пэтт казалось невозможным, чтобы лорд Уизбич, при всем своем рвении, ухитрится следить за Скиннером, не упуская из виду Джимми. Или наоборот, следить за Джимми, не отвлекаясь на Скиннера. Ему необходимо подкрепление.