Том 3. Лорд Аффенхем и другие
Шрифт:
Граф глуповато усмехнулся.
— Она меня так называла.
— Значит, это послание — для вас.
— Весьма своеобразная и очаровательная девушка. Как ее зовут? Где ее можно найти?
— Ее зовут Билли Дор.
— Билли?
— Билли.
— Билли, — тихо повторил лорд Маршмортон. — Надо бы записать. А ее адрес?
— Я не знаю ее домашнего адреса, но ее всегда можно застать в театре.
— А! Она играет на сцене?
— Да, в моей вещи «Вслед за девушкой».
— Вот оно что! Вы — драматург, мистер Бивен?
— Боже упаси! — отвечал Джордж. — Я — композитор.
— Как интересно!
— О, нет! Я знал ее еще до того, как она пошла на сцену. Мы познакомились, когда она была машинисткой в музыкальном издательстве.
— Господи! Машинисткой! В самом деле?
— Да. А что?
— А… э… да так, ничего. Просто пришло в голову…
А пришло ему в голову мимолетное видение: Билли Дор занимает место Алисы Фарадей. С такой помощницей работа над этой треклятой историей, сущая мука, стала бы чистым наслаждением. Но мечта ушла, как и пришла. Он отлично осознавал, что ему никогда не хватит духу уволить Алису. В руках этой девушки со спокойным взглядом он размякал, как шпаклевка. Она оказывала на него то влияние, какое укротители тигров оказывают на своих зверюшек.
— Мы дружим много лет, — сказал Джордж. — Билли — свой парень.
— Очаровательная девушка.
— Последний грош отдаст, только попроси.
— Прелесть.
— И прямая, как струна. О Билли никто никогда не скажет дурного слова.
— Правда?
— Она может пойти на обед или ужин, но в этом нет ничего такого.
— Ничего такого, — горячо согласился граф. — Девушкам тоже надо есть.
— Конечно, надо. Вы бы на них посмотрели.
— Вполне безобидно — немного расслабиться после дневных трудов.
— Именно.
Лорд Маршмортон ощущал все большее расположение к этому разумному молодому человеку — то есть, разумному во всем, кроме одного пункта. Как жаль, что у них разные взгляды на то, что приемлемо для аристократа в любовных делах, а что нет.
— Итак, вы композитор, мистер Бивен? — сказал он.
— Да.
Лорд Маршмортон тихонько вздохнул.
— Давненько не бывал я на музыкальных представлениях. Больше двадцати лет. В Оксфорде я был большой театрал. Ни одной премьеры не пропускал. То были дни Нелли Фаррен и Кейт Воган. И Флоренс Сен-Джон. Ах, как она была хороша в «Новом Фаусте»! Нелли Фаррен вы уже не застали. А композитором тогда был Мейер Лутц. Много воды утекло с тех пор. Вы, вероятно, и не слыхали о Мейере Лутце?
— Не припомню…
— Джонни Тул исполнял тогда вещь под названием «Партнеры». Пьеса так себе. А в «Савойе» тогда как раз вышел «Мещанин начеку». Так что это было очень давно. Ну что ж, не буду отнимать у вас время. До свидания, мистер Бивен, я рад, что нам представилась возможность побеседовать. Так значит, в театре идет ваша пьеса? Я, может быть, вскорости поеду в Лондон. Надеюсь увидеться. — Лорд Маршмортон поднялся. — Что же касается того дела — нет никакой надежды, что вы отнесетесь к нему правильно.
— Мы, кажется, по-разному понимаем, что правильно.
— Тогда говорить не о чем. Я буду с вами предельно откровенен, мистер Бивен. Вы мне нравитесь…
— Взаимно.
— Но я не хочу, чтобы вы были моим зятем. И, черт побери, — лорд Маршмортон взорвался, — вы им не будете!
— Вы молоды, мы уже это решили.
— Не перебивайте меня!
— Я только говорю…
— Я слышал, что вы говорите. Это лесть!
— Ничего подобного! Истинная правда.
Лорд Маршмортон растерялся; потом — улыбнулся.
— Какой идиот, однако!
— Вот в этом мы согласны.
Лорд Маршмортон колебался. Потом вдруг решился, распахнул свою душу и выложил все как есть.
— Я знаю, что вы будете говорить себе, как только я покажу спину. Назовете меня старым ханжой и все такое прочее. Не перебивайте, черт возьми! Будете, будете! И ошибетесь! Это не я считаю, что Маршмортоны отгорожены от всего мира. Это моя сестра так считает. Это Перси так считает. Но Перси — осел! Если вы обнаружите, что ваши воззрения расходятся со взглядами Перси, можете себя поздравить. Значит, вы правы.
— Но…
— Я знаю, что вы хотите сказать. Дайте мне договорить. Если бы это зависело только от меня, я не стал бы мешать Мод, пусть себе выходит за кого хочет, лишь бы человек был хороший. Но я не один. У меня есть сестра, Каролина. У меня целая куча всяких глупых, кудахчущих кретинов — двоюродные сестры, их мужья, всякие дурацкие родственники! Если я не стану мешать этому дурацкому увлечению, если опущу руки и позволю ей выйти за вас — что, по-вашему, станет со мной? Да у меня в жизни не будет минуты покоя! Вся эта стая набросится на меня. Начнутся споры, дискуссии, семейные советы. Я ненавижу споры! Терпеть не могу дискуссий! Меня тошнит от семейных советов! Я — мирный человек, я люблю спокойную жизнь! И, черт побери, она у меня будет! Вот и все. Против вас лично я ничего не имею, но досаждать себе не позволю. Да, я изменил то нелестное мнение о вас, которое сложилось понаслышке… на основании слухов…
— Как и я, — сказал Джордж. — Никогда нельзя верить тому, что говорят люди. Мне все уши прожужжали, что вы — настоящий Нерон.
— Не перебивайте!
— Я не перебиваю. Я только хотел…
— Да замолчите вы! Я говорю, изменил свое мнение. Но это не имеет никакой практической силы. Если вы думаете, что заставите меня согласиться на ваш брак, то, позвольте вам заметить, я — против!
— Ну, не говорите так!
— Почему это не говорить? Говорю, и все. Это не обсуждается! Вы меня поняли? Вот и прекрасно. Всего хорошего.
Дверь закрылась. Лорд Маршмортон ушел, сознавая, что проявил похвальную твердость. Джордж набил трубку и задумчиво закурил. Где-то теперь Мод? Что делает?
Мод в этот момент встречала ясной улыбкой своего брата, который ковылял вверх по лестнице после запоздалого утреннего туалета.
— Ой, Перси! — говорила она. — Какое у меня было приключение! Страшный бродяга преследовал меня несколько миль подряд! Совершеннейший зверь! Я так перепугалась, что попросила священника из соседней деревни, чтобы тот его прогнал. Как я жалела, что тебя нет со мною! Отчего бы тебе не ходить со мной на прогулки? Право, одной — совсем уж нельзя.