Том 3. Пьесы 1862-1864

Островский Александр Николаевич

Семенов

Его теперь и знать я не хочу, Ругателя. Не вымолвлю ни слова, Хоть вешайте.

Биркин

А ты пока молчи, Умей скрывать обиду; дожидайся Поры да времени. Он не уйдет От наших рук, запомни это слово. Я сторожа к нему приставил, знаешь, Павлушку; он хоть зайца соследит; Волк травленый, от петли увернулся. Он из дьячков из беглых, был в подьячих, Проворовался в чем-то; присудили Его повесить, он и задал

тягу. Теперь веревки как огня боится.

Семенов

Да может быть, и не своей виной В беду попался?

Биркин

Мне какое дело! Хоть висельник, да только бы служил. Ну, и писать горазд, мне то и нужно. Да мы еще с тобою потолкуем. Куда пойдешь отсюда?

Семенов

На Оку, Стерлядок искупить недорогих бы.

Биркин

Так вместе и пойдем! И я туда же.

Уходят. Из Кремля выходит Минин, за ним несколько посадских.

Явление шестое

Те же и Минин.

Голоса

— Кузьма Захарьич идет! — Кузьма Захарьич идет!

Аксенов, Поспелов, Лыткин и несколько торговцев выходят из лавок

Минин

(Лыткину)

А, милый человек! Как поживаешь?

Лыткин

Нешто! таки живем; а все тоска, Кузьма Захарьич. Веришь ли ты, руки От дела отымаются, и хлеб На ум нейдет.

Минин

Да, годы испытанья Наслал Господь.

Лыткин

Все боязно, Кузьма Захарьич. Не знаю, что и делать, Да как и быть!

Минин

Надеяться на Бога Да денежку на черный день пасти!

Аксенов

Скажи нам что-нибудь, Кузьма Захарьич!

Минин

Дурные вести из Москвы.

Аксенов

Мы знаем.

Минин

Мне Бог гостей послал. Роман Пахомыч Да Родион Мосеич, по старинной Любви и дружбе, стали у меня. Рассказами всю душу истерзали. В Москве неладно; надо так сказать, Что хуже не бывает. Владиславу Одни последствуют, другие вовсе Передались Жигмонту. Хоть и мало Таких отступников, да страхом сильны. И те, которые за патриарха, Стоят не явственно, беды боятся. А на него-то наша вся и надежда. Он наше утверждение и столп, Он твердый адамант [2] в шатанье общем, Он Златоуст, громит бесстрашно Предателей. От нашей стороны Он ждет спасенья русскому народу И

из темницы умоляет нас Стоять за веру крепко, неподвижно. Пахомову не раз он говорил: «Спасенье русское придет от Волги. Хороший, говорит, и чистый край! Снеси ты им мое благословенье!» Не обессудьте, что сказал вам мало! У самого-то в голове неладно; Прокоп Прокопыч из ума нейдет. Пойдем-ка потолкуем, Петр Аксеныч!

2

Адамант— алмаз, бриллиант.

Кланяется на все стороны; все расходятся по лавкам. Минин и Аксенов входят на мостки и садятся на скамью подле лавки Аксенова. Поспелов стоит у лавки. С Нижнего посада выходит Колзаков и трое стрельцов.

Явление седьмое

Те же, Колзаков и стрельцы.

Колзаков и стрельцы

(поют)

Нам на Волге жить, Все ворами слыть. На Яик идти, Переход велик; Под Казань идти, Грозен царь стоит.

Колзаков

(увидя Минина)

А! Бог тебя люби, Кузьма Захарьич!

Минин

Ступай своей дорогой!

Колзаков

Аз есмь бражник!

Минин

Я вижу.

Колзаков

Видишь, а не осуждай! Я старый человек.

Минин

Тебе же хуже!

Колзаков

Нельзя не пить: такое время! Вот что! Ты думаешь, я с радости; я с горя, Расстройство! Не возьмешь ничем! А помнишь, Как помоложе был, так дело делал; Царю Ивану царства покоряли. А что теперь! Ходили с воеводой И бились тоже, крови не жалели; А с чем пришли? В глаза-то людям стыдно Глядеть. Какой я воин, братец! Срам! И что мы за люди! Прощенья просим!

(Отходит со стрельцами на другую сторону.)

Стрельцы

(поют)

Нам идти ль, не идти ль На Иртыш на реку. На Иртыш на реку. Под Тобол-городок.

Скрываются. Выходит Марфа Борисовна, за ней две женщины оделяют деньгами нищих. Минин идет к ней навстречу.

Явление восьмое

Те же и Марфа Борисовна.

Марфа Борисовна

А я тебя ищу, Кузьма Захарьич! Ты у обедни был?

Минин

Привел Господь. Пока есть силы, каждый день бываю, Не пропускаю.

Марфа Борисовна

Панихиду слушал?

Минин

Я панихиду сам и заказал.

Марфа Борисовна