Том 3. Рассказы 70-х годов
Шрифт:
– Одобряю, – похвалил Дед. – Благословляю, так сказать. Нам надо раскладывать, надо бичевать, надо перетряхивать!.. Я, например, в своей книге «Руки вверх, неприятели!» перетряхиваю все на свете.
– Надо, надо.
– Итак, молодые люди, – заговорил Отец Невесты, – вы будете жить самостоятельно. Как вы себе это представляете? Я хочу спросить прежде всего вас, молодой человек.
Жених вышел на середину комнаты и заговорил, заметно волнуясь:
– Мне легко отвечать на этот вопрос, потому что я недавно отвечал на вопросы анкеты одной молодежной газеты – «Ваше мнение о семье и браке». Я подробно остановился там на духовном облике
– Так, – Отец Невесты кивнул головой.
– Далее, я указал, что современная молодая семья не мыслится без взаимного уважения и доверия.
– Правильно.
– Вот эти четыре компонента, как три кита, составляют, на мой взгляд, основу основ современной молодой семьи.
– Так.
Жених вошел в раж.
– Я глубоко убежден, – говорил он звенящим голосом, – что, если даже только один из этих четырех компонентов перестанет соответствовать нормам современного общежития, молодая семья распадется. Я глубоко убежден также, что бракоразводный процесс в нашем законодательстве очень уж усложнен. Я могу навлечь на себя немилость леваков, могу показаться излишне тенденциозным, но я говорил и говорить буду, что объявлять в газетах о расторжении брака – это… альковное кощунство!
Все внимательно слушают расходившегося Жениха.
– Вы юрист? – спросил Отец Невесты.
– Я, так сказать, антиюрист, – Жених улыбнулся своей шутке. – Я филолог. Но дело тут, как вы сами, понимаете, не в профессии. Меня глубоко волнует человеческая сторона этого вопроса. В самом деле, вы пришли с работы, приняли ванну, поужинали и ложитесь на диван. У вас отличное настроение. Вы берете газету и начинаете ее просматривать. Все хорошо. И вдруг: «Марья Иванна Загогулькина…»
Все громко засмеялись.
– «…возбуждает дело о расторжении брака с Загогулькиным».
Все опять громко засмеялись.
– Смешно? – спросил Жених. – Нет, грустно!!! Ты лежишь, тебе тепло, у тебя отличное настроение, а где-то плачет в пепел семейного счастья эта самая Загогулькина Марья Иванна…
Никто не смеется.
– Где-то пропадает хороший человек Загогулькин. Пропадает только потому, что вовремя не досмотрели, не проявили заботу! – в глазах Жениха горячие огоньки справедливого гнева. – Как же ты можешь лежать на диване, как ты можешь чувствовать себя хорошо, если где-то произошла драма! Нет, встань, найди этого самого Загогулъкина, поговори с ним, узнай, в чем дело, а потом уж ложись. А до этого не смей лежать!!! Я кончил.
– Так их, молодой человек! – вскричал Дед. – И не бойтесь быть излишне тенденциозным! Слово-то какое-то тоже…
– Но ты впал в противоречие, Андж, – заметила Невеста.
– В какое?
– Если бы не было объявлений в газете, ты бы не узнал о драме.
– Ага! Ну-ка, ну-ка, – Дед от удовольствия потер ладони. – Люблю всякие пикники.
Жених снисходительно и с любовью посмотрел на Невесту.
– Я впал в противоречие только потому, что тебе этого хочется.
– Но если бы не было объявления в газете, ты не узнал бы о драме, и у тебя было бы хорошее настроение, – стояла на своем Невеста. У нее тоже загорелся в глазах огонек.
– Значит, по-твоему, не будь газеты, я бы не знал жизни? – спросил Жених.
Все с интересом наблюдают за молодыми, хорошо улыбаются.
– Я не утверждаю, что,
– Да я этого Загогулькина за два квартала узнаю! – воскликнул Жених. – Идет человек с грустными глазами – стоп! В чем дело, товарищ? Ну-ка выкладывай, не стесняйся – что там у вас случилось? И неважно, будет это Загогулькин или кто еще.
– Ты узнаешь, а другой не узнает. Нельзя всех мерить на свой аршин. Я знаю сколько угодно молодых людей, которые со спокойной совестью пройдут мимо Загогулькина.
– Во-от! – воскликнул Жених и показал пальцем на Невесту. – Вот мы и договорились!.. Вот с кем надо бороться – с равнодушными! Именно об этом я и хотел сказать, когда заговорил о бракоразводном процессе.
– Это все правильно, молодой человек, – сказал Дед. – Мне нравится ваша горячность, с какой вы отстаиваете свои убеждения. На мой взгляд, это несколько запальчиво, но с годами это уйдет. Вы станете спокойнее, и вам легче будет находить те единственно верные слова, которые проложат вам путь к счастливой жизни. Я хочу спросить о другом: как вы себе представляете другую сторону семейной жизни – материальную, так сказать?
Жених поморщился.
– Как-то не хочется об этом сегодня…
– Нет, уж вы скажите, – настаивал Дед. – Я понимаю, мой вопрос несколько коробит вас, но мы, люди пожилые, знаем, что над этим вопросом многие ломали головы.
– Ну, во-первых, у нас будет две комнаты, два телевизора… Кроме того – я открываю чужую тайну… – Жених радостно засмеялся и посмотрел в сторону своего отца. – Но я очень рад и потому скажу: папа покупает мне подержанную «Победу».
В комнате воцарилась зловещая тишина. Все презрительно и гневно смотрят на Жениха. Он медленно, с ужасом постигает, как низко он пал со своей ничтожной, глупой, неуместной радостью.
– Вон, – негромко сказал Дед.
– Так вот вы какой, оказывается, – тоже негромко сказал Отец Невесты. – Вас в этом мире волнует только «Победа»? Можете считать, что сегодня вы не победили. Я присоединяюсь к требованию моего отца – вон! И, думаю, моя дочь тоже к нам присоединится.
– Я присоединяюсь, папа… Я… я не знала, какой он на самом деле… – Невеста заплакала. – Когда мы с ним говорили о семейной жизни, он говорил только о четырех компонентах. Он даже не заикался о «Победе». Он казался мне благородным, с превосходной подоплекой, а оказывается… оказывается, он вынашивал мысль о собственной «Победе»! Ничтожество! О, как я обманулась!
– Я сам только сегодня узнал, – вякнул было Жених.
– Не смейте! – Дед стукнул костылем в пол. – Не смейте ничего говорить! Если вы радуетесь по поводу того, что у вас будет своя «Победа», то радуйтесь еще больше, что вы в моем доме и я не могу вас отлупить вот этим костылем, потому что я бла-ародный человек! Можете идти в ресторан!
– Я потрясен, товарищи! – заговорил бледный Отец Жениха. – Мне трудно сейчас говорить… Я не узнаю своего сына… Я что-то просмотрел в нем в свое время – это несомненно. Я что-то главное не увидел в нем. Я действительно хотел купить ему «Победу». Но я никогда не думал, что вместе с «Победой» в нем подымет голову тот маленький собственник, которого он так искусно скрывал в себе. Я сам всю жизнь вот этими руками разливал газировку (показал руки), мне подчас было не до сына, я передоверил его воспитание бабушке – и вот результат.