Том 4. Пьесы 1865-1867

Островский Александр Николаевич

Настасья

Хозяйка не садится, Садись ты, гость.

Воевода

Не гость и не хозяин. Хозяйка вот. Весь дом со всем запасом Ее теперь, а я сюда до свадьбы Не загляну. Живите как хотите. Для береженья, для услуги много Дворовых баб и девок. Был женатый, Входит Ульяна и несколько женщин. Так нужны были, а вдовцом остался — Куда

их деть? Хотел уж по осинам Развешать их, ан вот и пригодились. Вот и Ульяна, ей наместо мамки.

Настасья

На всем спасибо! Только ты послушай, Какое дело! Словно кто испортил Ее у нас. Бывало, день настанет — Одну ее и слышишь: без умолку Трещит, болтает, прыгает да скачет; Теперь ни слова, точно как немая, И уст не открывает, и ни шагу Не сделает сама, толкнешь — идет. Аль сглазил кто?

Воевода

От глазу и от порчи Мы слово знаем. Молодо — стыдливо. Глазам-то стыдно, а душой-то рада. Девичий стыд до мужнина порога, Лиха беда порог переступить.

Настасья

Не то что стыд, а норовом такая: Упрямится.

Ульяна

Устанет — перестанет.

Настасья

Тоскует, что ли? Спрашивать пытали, Не молвит ничего.

Воевода

Тоску прогоним

Шут входит.

Забавами, да играми, да пляской. Да песнями. Бессудного покличем.

Шут

Здесь, дяденька.

Воевода

Тебя-то нам и надо. Шути, хвостом верти, хоть бесом корчись, Да только тешь! А я домой поеду. Хочу пешком сходить на богомолье, Благословиться. Крепче дело будет. Да говорят, круг города удалых Поразвелось, так надо попугать их. Дня два проходим да честным пирком За свадебку. Прощай, моя зазноба! Не надолго прощаемся с тобой, Немного дней пройдет до нашей свадьбы, Но каждый день протянется мне годом: Я ночью буду утра дожидаться, Я утром буду вечер торопить.

Настасья

Убить бы день, а ночи не увидишь.

Воевода

Не крой лица, не прячь своих очей И ненаглядной красоты девичьей, Дай наглядеться, дай на расставанье Налюбоваться

вдоволь про запас.

(Открывает покрывало и смотрит на нее; она закрывается.)

Прощай-ка, тещенька.

Настасья

Прощай, зятек.

Все кланяются.

Женщины

В святой бы час, в архангельской.

Воевода

Спасибо!

Уходит с Неустройкой.

Явление седьмое

Настасья, Марья Власьевна, Ульяна, шут и женщины.

Шут

(прыгает)

Ишь скачет как! Пыль-курево стоит. Прощай, боярин! С Богом, по морозцу! Уехал дядя! Запили лохмотья, И загуляли лоскутки. Не страшно! Хоть пой, хоть плачь! Никто не сымет воли.

(Поет.)

Ах ты бедный еж, Горемычный еж, Ты куда ползешь, Куда ежишься? Я ползу, ползу Ко боярскому двору, Ко высоку терему. К Марье Власьевне.

(Ежится и жмется к Марье Власьевне, она его толкает ногой.)

Спесива ты, дерешься! А не знаешь, Как бедного ежа встречают? Слушай: Как взяли ежа Во высокий терем, Как стали ежа Целовать, миловать, Оглаживать, Охорашивать.

Ульяна

Пойдем-ка в терем, погляди подарки Боярские.

Настасья

Пойти. Чай, то-то диво!

Уходят все, кроме шута и Марьи Власьевны.

Марья Власьевна

(открывает покрывало и сердито смотрит на шута)

Кабы не ты, гуляла б я на воле. Постылый пес, тебе бы беса тешить! Ножа-то нет, зарезала б тебя.

Входит Ульяна; она опять закрывается, ее уводят.

Шут

Гляди-кась. Вот так пыль! Чуть жив со страху! С ковшом на брагу налетели, дядя! Убил бобра! Нашла коса на камень!

Уходит.

Сцена II

ЛИЦА:

Дубровин.

Бастрюков Степан.

Резвый.

Пустынник.

Щербак, есаул.

Каурый, Заяц, Вотря, Калга, Ерголь — разбойники.

Воевода.

Неустройко.

Свита воеводы.

Прохожие.