Том 4. Поэмы 1835-1841

Лермонтов Михаил Юрьевич

11

Гуляка праздный, пьяный молодец, С осанкой важной, в фризовой шинели, Держась за них, бредет — и вот конец Перилам. — «Всё направо!» — Заскрипели Полозья по сугробам, как резец По мрамору… Лачуги, цепью длинной Мелькая мимо, кланяются чинно… Вдали мелькнул знакомый огонек… «Держи к воротам… Стой, — сугроб глубок !.. Пойдем по снегу, муза, только тише И платье подними как можно выше».

12

Калитка —

скрып… Двор темен. По доскам Идти неловко… Вот, насилу, сени И лестница; но снегом по местам Занесена. Дрожащие ступени Грозят мгновенно изменить ногам. Взошли. Толкнули дверь — и свет огарка Ударил в очи. Толстая кухарка, Прищурясь, заграждает путь гостям И вопрошает: «Что угодно вам?» И, услыхав ответ красноречивый, Захлопнув дверь, бранится неучтиво…

13

Но, несмотря на это, мы взойдем: Вы знаете, для музы и поэта, Как для хромого беса, каждый дом Имеет вход особый; ни секрета, Ни запрещенья нет для нас ни в чем… У столика, в одном углу светлицы, Сидели две… девицы — не девицы… Красавицы… названье тут как раз !.. Чем выгодней, узнать прошу я вас От наших дам, в деревне и столице Красавицею быть или девицей?

14

Красавицы сидели за столом, Раскладывая карты, и гадали О будущем. И ум их видел в нем Надежды (то, что мы и все видали). Свеча горела трепетным огнем, И часто, вспыхнув, луч ее мгновенный Вдруг обливал и потолок и стены. В углу переднем фольга образов Тогда меняла тысячу цветов, И верба, наклоненная над ними, Блистала вдруг листами золотыми.

15

Одна из них (красавиц) не вполне Была прекрасна, но зато другая… О, мы таких видали лишь во сне, И то заснув — о небесах мечтая! Слегка головку приклонив к стене И устремив на столик взор прилежный, Она сидела несколько небрежно. В ответ на речь подруги иногда Из уст ее пустое «нет» иль «да» Едва скользило, если предсказанья Премудрой карты стоили вниманья.

16

Она была затейливо мила, Как польская затейливая панна; Но вместе с этим гордый вид чела Казался ей приличен. Как Сусанна, Она б на суд неправедный пошла С лицом холодным и спокойным взором; Такая смесь не может быть укором. В том вы должны поверить мне в кредит, Тем боле, что отец ее был жид, А мать (как помню) полька из-под Праги… И лжи тут нет, как в том, что мы — варяги.

17

Когда Суворов Прагу осаждал, Ее

отец служил у нас шпионом, И раз, как он украдкою гулял В мундире польском вдоль по бастионам, Неловкий выстрел в лоб ему попал. И многие, вздохнув, сказали: «Жалкой, Несчастный жид, — он умер не под палкой!» Его жена пять месяцев спустя Произвела на божий свет дитя, Хорошенькую Тирзу. Имя это Дано по воле одного корнета.

18

Под рубищем простым она росла В невежестве, как травка полевая Прохожим не замечена, — ни зла, Ни гордой добродетели не зная. Но час настал, — пора любви пришла. Какой-то смертный ей сказал два слова: Она в объятья божества земного Упала; но увы, прошло дней шесть, Уж полубог успел ей надоесть; И с этих пор, чтоб избежать ошибки, Она дарила всем свои улыбки…

19

Мечты любви умчались, как туман. Свобода стала ей всего дороже. Обманом сердце платит за обман (Я так слыхал, и вы слыхали тоже). В ее лице характер южных стран Изображался резко. Не наемный Огонь горел в очах; без цели, томно, Покрыты светлой влагой, иногда Они блуждали, как порой звезда По небесам блуждает, — и, конечно, Был это знак тоски немой, сердечной.

20

Безвестная печаль сменялась вдруг Какою-то веселостью недужной… (Дай бог, чтоб всех томил такой недуг!) Волной вставала грудь, и пламень южный В ланитах рделся, белый полукруг Зубов жемчужных быстро открывался; Головка поднималась, развивался Душистый локон, и на лик младой Катился лоснясь черною струей; И ножка, разрезвясь, не зная плена, Бесстыдно обнажалась до колена.

21

Когда шалунья навзничь на кровать, Шутя, смеясь, роскошно упадала, Не спорю, мудрено ее понять, — Она сама себя не понимала, — Ей было трудно сердцу приказать, Как баловню ребенку. Надо было Кому-нибудь с неведомою силой Явиться и приветливой душой Его согреть… Явился ли герой, Или вотще остался ожидаем, Всё это мы со временем узнаем.

22

Теперь к ее подруге перейдем, Чтоб выполнить начатую картину. Они недавно жили тут вдвоем, Но души их сливались во едину, И мысли их встречалися во всем. О, если б знали, сколько в этом званье Сердец отличных, добрых! Но вниманье Увлечено блистаньем модных дам. Вздыхая, мы бежим по их следам… Увы, друзья, а наведите справки, Вся прелесть их… в кредит из модной лавки!