Том 4. Произведения 1905-1907
Шрифт:
Астреин чувствовал, как у него волосы холодеют и становятся прямыми и твердыми, точно тонкие стеклянные трубки. Рев воды на мельнице стоял в воздухе ровным страшным гулом; и было ясно, что вся тяжелая масса воды в реке бежит неудержимо туда, к этому звуку.
— Надо двигаться! — сказал фельдшер. — Пусти-ка
Они переменились местами, и теперь уже Астреин держался за ветки. Оба старались казаться спокойными.
— Дело в том, что о правом береге нам нечего и думать. Там мы увязнем и не выберемся до трубы архангельской. Послушай, Клавдий Иванович. — Голос фельдшера вдруг задрожал теплым, глубоким тоном. — Послушай, ты не сердишься на меня, что я потащил тебя сегодня в эту дурацкую поездку?
— О, что ты, родной мой. Не думай об этом, ради бога, — ласково ответил учитель.
Он наклонился, чтобы увидеть лицо Смирнова, но увидел только слабое темное очертание его плеч и головы.
— Видишь ли, нам надо, если ты хочешь знать, выбиваться к левому берегу, — опять заговорил фельдшер. — Попробуем пересечь течение? а? Как ты думаешь?
— Давай, — тихо сказал учитель, — судьба так судьба.
— Ничего… Может, и выгребу, а не выгребу — наплевать…
— Конечно, — сказал учитель.
Опять наступило молчание. Вода плескалась и роптала вокруг лодки, кружились и вздыхали со свистом льдины, ревела вдали мельница.
— Пускать? — спросил учитель с тоской.
— Прости меня за все, Клавдий Иванович, — вдруг просто и серьезно, даже точно деловито, сказал фельдшер. — Я был к тебе так несправедлив эту зиму.
— Брось, милый, что уж тут. Я тебя люблю, мало ли что бывает между близкими? Ну, держись. Я пускаю.
Он разжал руки, и лодка, точно обезумев от свободы, понеслась вперед.
Фельдшер греб, нагнув вниз голову, упираясь ногами в переднюю скамейку, шумно и коротко выдыхая воздух. Ему казалось, что лодка быстро подается вперед при каждом взмахе весел, но это был обман: ее несло только течением, и сам Смирнов хорошо это знал.
Учитель ничего не говорил, но он видел, как с каждым мгновением увеличивался огонь на мельнице. Можно было уже разобрать переплет окна.
Воздух дрожал от рева воды под шлюзами. Вдруг Астреин увидел впереди лодки длинный белый гребень пены, который приближался, как живой. Он со слабым криком закрыл лицо руками и бросился ничком на дно лодки. Фельдшер понял все и оглянулся назад. Лодка боком вкось летела на шлюзы. Неясно чернела плотина. Белые бугры пены метались впереди.
— Конец! — сказал фельдшер вслух. — Астреин, Астреин! — крикнул он, — держись за борта, держись!
Но его тотчас же сбило со скамейки. Он упал грудью на уключину и судорожно вцепился обеими руками в борт. Огромная тяжелая волна обдала его с ног до головы. Почему-то ему послышался в реве водопада густой, частый звон колокола. Какая-то чудовищная сила оторвала его от лодки, подняла высоко и швырнула в бездну головой вниз. «А Друг-то, пожалуй, один не найдет дорогу домой», — мелькнуло вдруг в голове фельдшера. И потом ничего не стало.
Река долго влекла их избитые, обезображенные тела, крутя в водоворотах и швыряя о камни. Труп фельдшера застрял между ветлами. Учителя потащило дальше.
1907