Том 4. Стихотворения, не вошедшие в Собрание сочинений

Есенин Сергей Александрович

‹1922›

"Грубым дается радость…"

Грубым дается радость^*,Нежным дается печаль.Мне ничего не надо,Мне никого не жаль.Жаль мне себя немного,Жалко бездомных собак.Эта прямая дорогаМеня привела в кабак.Что ж вы ругаетесь, дьяволы?Иль я не сын страны?Каждый из нас закладывалЗа рюмку свои штаны.Мутно гляжу на окна,В сердце тоска и зной.Катится, в солнце измокнув,Улица передо мной.А на улице мальчик сопливый.Воздух поджарен и сух.Мальчик такой счастливыйИ ковыряет в носу.Ковыряй, ковыряй, мой милый,Суй туда палец весь,Только вот с эфтой силойВ душу

свою не лезь.Я уж готов… Я робкий…Глянь на бутылок рать!Я собираю пробки —Душу мою затыкать.

1923

Папиросники^*

Улицы печальные,Сугробы да мороз.Сорванцы отчаянныеС лотками папирос.Грязных улиц странникиВ забаве злой игры,Все они — карманники,Веселые воры.Тех площадь — на Никитской,А этих — на Тверской.Стоят с тоскливым свистомОни там день-деньской.Снуют по всем притонамИ, улучив досуг,Читают ПинкертонаЗа кружкой пива вслух.Пускай от пива горько,Они без пива — вдрызг.Все бредят Нью-Йорком,Всех тянет в Сан-Франциск.Потом опять печальноВыходят на морозСорванцы отчаянныеС лотками папирос.

1923

"Издатель славный! В этой книге…"

Издатель славный! В этой книге^*Я новым чувствам предаюсь,Учусь постигнуть в каждом мигеКоммуной вздыбленную Русь.Пускай о многом неумелоШептал бумаге карандаш,Душа спросонок хрипло пела,Не понимая праздник наш.Но ты видением поэтаПрочтешь не в буквах, а в другом,Что в той стране, где власть Советов,Не пишут старым языком.И, разбирая опыт смелый,Меня насмешке не предашь,—Лишь потому так неумелоШептал бумаге карандаш.

‹1924›

Форма

Свое^*

Цветы на подоконнике,Цветы, цветы.Играют на гармонике,Ведь слышишь ты?Играют на гармонике,Ну что же в том?Мне нравятся две родинкиНа лбу крутом.Ведь ты такая нежная,А я так груб.Целую так небрежно яКалину губ.Куда ты рвешься, шалая?Побудь, побудь…Постой, душа усталая,Забудь, забудь.Она такая дурочка,Как те и та…Вот потому СнегурочкаВсегда мечта.

‹1924›

Народная^*

Подражание песенке матери

Ехал барин из Рязани,Полтораста рублей сани.Семисотенный коньС раззолоченной дугой.Уж я эту дугуЗаложить не могу.Заложить не могуНи недругу, ни врагу.Как поеду на Губань,Соберу я разну рвань.Соберу я разну рвань:— Собирайте, братцы, дань.Только рвани нынче нет —По-другому сделан свет.И поет гармоница,Что исчезла вольница.Руки врозь.Вожжи брось.Такая досада.Тани нет. Тани нет,А мне ее надо.

‹1924›

Памяти Брюсова^*

Мы умираем,Сходим в тишь и грусть,Но знаю я —Нас не забудет Русь.Любили девушек,Любили женщин мыИ ели хлебИз нищенской сумы.Но не любили мыПродажных торгашей.Планета, милая, —Катись, гуляй и пей.Мы рифмы старыеРаз сорок повторим.Пускать сумеемГоголя и дым.Но все же были мыВсегда одни.Мой милый друг,Не сетуй, не кляни!Вот умер Брюсов,Но помрем и мы,—Не выпросить нам днейИз нищенской сумы.Но крепко вцапалисьМы в нищую суму.Валерий Яклевич!Мир праху твоему!

‹1924›

"Заря Востока"

Так грустно на земле,Как

будто бы в квартире,В которой год не мыли, не мели.Какую-то хреновину в сем миреБольшевики нарочно завели.Из книг мелькает лермонтовский парус,А в голове паршивый сэр Керзон^*.«Мне скучно, бес!»^*«Что делать, Фауст?»Таков предел вам, значит, положен.Ирония! Вези меня! Вези!Рязанским мужиком прищуривая око,Куда ни заверни — все сходятся стезиВ редакции «Зари Востока».Приятно видеть вас, товарищ Лившиц^*,Как в озеро, смотреть вам в добрые глаза,Но, в гранки мокрые вцепившись,Засекретарился у вас Кара-Мурза^*.И Ахобадзе^*…! Други, будьте глухи,Не приходите в трепет, ни в восторг,—Финансовый маэстро Лопатухин^*Пускается со мной за строчки в торг.Подохнуть можно от незримой скуки.В бумажном озере навек бы утонуть!Мне вместо Карпов^* видятся все щуки,Зубами рыбьими тревожа мозг и грудь.Поэт! Поэт!Нужны нам деньги. Да!То туфли лопнули, то истрепалась шляпа,Хотя б за книжку тысчу дал Вирап^*,Но разве тысячу сдерешь с Вирапа.Вержбицкий^* Коля!Тоже друг хороший,—Отдашь стихи, а он их в самый зад,Под объявления, где тресты да галоши,Как будто я галошам друг и брат.Не обольщаюсь звоном сих регалий,Не отдаюсь ни славе, ни тщете,В душе застрял обиженный Бен-Гали^*С неизлечимой дыркой в животе.Дождусь ли дня и радостного срока,Поправятся ль мои печальные дела?Ты восхитительна, «Заря Востока^*»,Но «Западной» ты лучше бы была.

‹1924›

Воспоминание^*

Теперь октябрь не тот,Не тот октябрь теперь.В стране, где свищет непогода,Ревел и вылОктябрь, как зверь,Октябрь семнадцатого года.Я помню жуткийСнежный день.Его я видел мутным взглядом.Железная витала тень«Над омраченным Петроградом^*».Уже все чуяли грозу.Уже все знали что-то.Знали,Что не напрасно, знать, везутСолдаты черепах из стали.Рассыпались…Уселись в ряд…У публики дрожат поджилки…И кто-то вдруг сорвал плакатСо стен трусливой учредилки.И началось…Метнулись взоры,Войной гражданскою горя,И дымом пушечным с «Авроры»Взошла железная заря.Свершилась участь роковая,И над страной под вопли «матов»Взметнулась надпись огневая:«Совет Рабочих Депутатов».

‹1924›

Льву Повицкому^*

Старинный друг!Тебя я вижу вновьЧрез долгую и хладнуюРазлуку.Сжимаю яМне дорогую рукуИ говорю, как прежде,Про любовь.Мне любо на тебяСмотреть.ВзгрустниИ приласкай немного.Уже я не такой,Как впредь —Бушуйный,Гордый недотрога.Перебесились мы,Чего скрывать?Уж я не я…А ты ли это, ты ли?По берегамМорская гладь —Как лошадьЗагнанная, в мыле.Теперь влюбленВ кого-то я,Люблю и тщетноПризываю,Но все жеТочкой корабляК земле любимойПриплываю.

‹1924›

Цветы^*

I

Цветы мне говорят прощай,Головками кивая низко.Ты больше не увидишь близкоРодное поле, отчий край.Любимые! Ну что ж, ну что ж!Я видел вас и видел землю,И эту гробовую дрожьКак ласку новую приемлю.

II

Весенний вечер. Синий час.Ну как же не любить мне вас,Как не любить мне вас, цветы?Я с вами выпил бы на «ты».Шуми, левкой и резеда.С моей душой стряслась беда.С душой моей стряслась беда.Шуми, левкой и резеда.