Том 5. Кому на Руси жить хорошо
Шрифт:
Народовольцы 1880-х гг. также использовали текст первой части поэмы в своей пропагандистской деятельности. В чернопередельческом издании для рабочих (Зерно, 1881, № 6, ноябрь) снова был перепечатан монолог Якима Нагого и опять со строкой о «трех дольщиках», которая отсутствовала во всех легальных изданиях поэмы (см.: Пищулин Ю.Поэзия Некрасова и «Народная воля». — Некр. сб., V, с. 295–296).
Народоволец М. П. Орлов впоследствии вспоминал, что из всех произведений Некрасова, которые читал тогда местным крестьян нам его товарищ Н. Л. Зотов, им особенно нравилась поэма «Кому на Руси жить хороша». Спустя некоторое время эти крестьяне, будучи на сенокосе, прислали на село к Зотову записку. «На клочке махорочной бумаги какими-то бледно-желтыми чернилами, очень неразборчиво, было написано: „Н. Л., пришлите, пожалуйста. Подтянутой губернии, страсть хочется
Участники революционного движения 1870-1880-х гг., шедшие «в народ» и воодушевленные поэмой Некрасова, много сделали для ее популярности в массах, для того, чтобы она стала действительно «народной книгой», как об этом мечтал ее автор.
Семь временнообязанных… — Согласно «Положениям» о крестьянах, выходящих из крепостной зависимости, утвержденным 19 февраля 1861 г., крестьяне после отмены крепостного права обязывались нести определенные повинности в пользу своих бывших владельцев и считались «временнообязанными» до момента выкупа земли, после чего переходили в разряд «крестьян-собственников». Этот процесс всецело зависел от воли помещиков и затянулся более чем на 20 лет. «Пресловутое „освобождение“, — писал В. И. Ленин, — было бессовестнейшим грабежом крестьян, было рядом насилий и сплошным надругательством над ними» (Ленин В. И.Полн. собр. соч., т. 20, с. 173).
Подтянутой губернии ~ Неурожайка тож… — Давно отмечено (см.: Кубиков И. Н.Комментарий к поэме Некрасова «Кому на Руси жить хорошо». М., 1933, с. 13), что поэтика географических названий имеет в эпопее Некрасова социальный смысл. Но при всей публицистической заостренности названия эти созданы по типу реально существовавших. Так, в Ярославской губернии можно было встретить деревни Горелово, Погорелово, Пожарово, Гари, Горелки, более пяти Погорелок, Голодухино, Дымоглотово. В справочнике Нижегородской губернии (за 1863 год) указаны и описаны деревни Горелова, Заплатино, Дырино, Несытово. См. об этом: Яковлев К. Ф.От конкретных фактов — к художественному обобщению. — В кн.: О Некр., вып. I, с. 236–249; Краснов Т. В,Изображение народа в поэме Некрасова «Кому на Руси жить хорошо» — там же, с. 106–108; Розанова Л. А.Поэма Н. А. Некрасова «Кому на Руси жить хорошо». Комментарий. Л., 1970, с. 49–50. «По-видимому, как раз обилие деревень с такими названиями, особенно плотно сосредоточенных по Волге, и подсказало Некрасову путь социальной символической характеристики пореформенной Руси» (Яковлев К. Ф.Указ. соч., с. 246). Этот прием мог быть подсказан также и фольклором, в частности поговорками. В «Пословицах русского народа» В. И. Даля, в разделе «Достаток — убожество», приведена поговорка: «Обыватель Голодалкиной волости, села Обнищухина» (Даль, с. 66). Аналогичная поговорка («Голодухиной волости села Обнищухина») внесена в «Список пословиц и поговорок» В. А. Слепцовым (ЛН, т. 71, с. 433).
Сошлися — и заспорили… — Еще в 1878 г. О. Ф. Миллер (см.: Миллер О.Публичные лекции. Изд. 2-е, СПб., 1878, с. 332–337) обратил внимание на близость «Пролога» поэмы к сказке о Правде и Кривде, где мужики, заспорив, чем лучше жить, правдой или кривдой, в поисках ответа отправляются на дорогу спрашивать встречных. Эта сказка была напечатана в сборнике А. Н. Афанасьева, к которому Некрасов обращался во время работы над поэмой «Мороз, Красный нос». Вероятно, ориентация Некрасова на этот сказочный сюжет имела следствием привлечение в поэму и других фольклорных элементов. Так, с нормами сказочной поэтики связаны зачин поэмы («В каком году — рассчитывай, В какой земле — угадывай»), формулы типа «Шли долго ли, коротко ли…,», широкое использование эпического числа «семь»; из народных сказок пришли в поэму говорящая
Мужик, что бык: втемяшится~ Всяк на своем стоит! — Стихи представляют собой контаминацию пословиц и поговорок: «Мужик, что бык, — упрется, не своротишь» (см.: Песни, сказки, пословицы, поговорки и загадки, собранные Н. А. Иваницким в Вологодской губернии. Вологда, 1960, с. 187), «У упрямого на голове хоть кол теши!», «Хоть кол на голове теши — он все свое», «Ему в башку этого не вдолбишь (и клином не вобьешь),» (Даль, с. 205, 206, 488).
Ой тени! тени черные!~ Нельзя поймать — обнять! — Стихи основаны на народных загадках про тень: «Что с земли не подымешь?», «Что глазами видеть можно, а руками взять нельзя?», «Чего не догонишь?» (Садовников, № 1884, 1885, 1887).
Ну! леший шутку славную Над нами подшутил! — Ср. народное поверье: заблудился — значит леший закружил. У Даля: «Леший пошутит — домой не пустит» (с. 969).
Косушка— полбутылки, или четверть штофа, сороковая часть ведра.
А эхо вторит всем,~ Без языка — кричит! — Художественная переработка народной загадки про эхо (отголосок): «Живет без тела, говорит без языка, плачет без души, смеется без радости; никто его не видит, а всяк слышит» (Даль, с. 1063).
Сова — замоскворецкая Княгиня… — традиционно-поэтический образ, характерный для былин-старин (например, «Каково птицам жить на море»), где встречается аллегорическое уподобление представителей различных социальных групп и сословий птицам: княгиня — лебедушка, купецкая женка — утушка, воевода — орел, воеводша — сова, игумен — ворон, стряпчий — ястреб, холопы — воробьи и т. п. Замоскворечье — чисто купеческая часть старой Москвы, отличавшаяся своеобразием жизненных нравов и бытового уклада. Замоскворецкая княгиня — купчиха.
И молвил: «Пташка малая, А ноготок востер!»— Перефразировка народной пословицы «Невеличка птичка, да ноготок остер» (Даль, с. 593).
Широкая дороженька, Березками обставлена… — В описании «дороженьки», с которой начинается странствие семерых мужиков, запечатлены приметы хорошо знакомого Некрасову с детства, проходившего через Грешнево столбового почтового тракта — так называемой «низовой» Ярославско-Костромской дороги. В названиях упомянутых в первой части поэмы деревень (Иваньково, Босово и др.) узнаются действительные наименования известных Некрасову деревень и сел (см.: Попов А. В.Топография поэмы «Кому на Руси жить хорошо». — В кн.: Н. А. Некрасов и Ярославский край. Ярославль, 1952; Тарасов А. Ф.О местных источниках поэмы. — В кн.: Истоки).
Пришла весна — сказался снег!~ Когда умрет, тогда ревет. — В основе этого образа лежит народная загадка про снег: «Летит — молчит, сядет — молчит, а помрет да сгинет, так и заревет» (Даль, с. 1064) или «Летит — молчит, лежит — молчит, Когда умрет, тогда заревет» (Садовников, № 1964).
…строит вас Не лишняя копеечка, А кровная беда!.. — Смысл намека на «кровную беду» яснее раскрыт в тексте черновой рукописи, где далее следовали строки: «Ой вы! пожары лютые; Что вы пустили на ветер Крестьянского труда…» (см.: Другие редакции и варианты, с. 259). О частых деревенских пожарах, разорявших крестьян, см. главы «Пьяная ночь», «Пир на весь мир», а также стихотворения Некрасова «Деревенские новости», «Пожарище», «Ночлеги. II. На погорелом месте» (см.: наст. изд., т. II, с. 95, 160, т. III, с. 159).
Солдаты шилом бреются, Солдаты дымом греются… — народная пословица. Ср. у Даля: «Солдат шилом бреется, дымом греется» (с. 784).
Лука похож на мельницу со Небось, не полетит.— Творческая переработка народной загадки про мельницу: «Птица-юстрица на девяти ногах стоит, на ветер глядит, крыльями машет, а улететь не может» (Садовников, № 1117); «Птица-юстрица на ветер глядит, крыльями машет, сама ни с места» (Даль, с. 591). Сравнение Луки с мельницей перенесено Некрасовым в главу «Поп» из ранней редакции главы «Помещик», где оно встречается не в авторской речи, а в речи самих мужиков и адресовано не Луке, а Роману.