Том 5. Приношение современному монашеству
Шрифт:
Последствия постоянной и укоренившейся мечтательности могут быть очень плачевны. Мечтатель теряет способность иметь внимание к себе, ум его перестает быть собранным, сосредоточенным, сердце приобретает жестокость при молитве, следствием чего бывает душевное расстройство.
Внимающий себе должен отказаться от всякой мечтательности вообще, как бы она ни казалась приманчивой и благовидной: всякая мечтательность есть скитание ума вне истины, в стране призраков, несуществующих и не могущих осуществиться, льстящих уму и его обманывающих, — наставлял епископ Игнатий.
Христианин, внимающий своему спасению, должен помнить, что любой порок, если возобладает в человеке, может погубить
Христианин, зная склонность человеческой природы ко всем порокам, должен быть постоянно готов противостать всем страстям. При этом каждый христианин, по совету Владыки, должен внимательно следить за собой и особенно бодрствовать против той страсти, которая чаще других восстает в нем.
Постоянное бдение над своим сердцем и искоренение из него всех греховных навыков будут постоянно вести христианина по духовному пути совершенствования. На этом пути чем больше христианин очищается и преуспевает, тем больше пороков видит в себе, глубже постигает греховность человека и стремится очистить и омыть свою душу подвигом покаяния.
Как бы продолжителен и многотруден ни был подвиг бдения над собой и борьбы со грехом, однако, по мудрому разъяснению владыки Игнатия, «не подвиг освобождает христианина от владычества страстей: освобождает его десница Всевышнего, освобождает его благодать Святаго Духа». Своим подвигом, своими силами христианин сви{стр. 608}детельствует лишь о своем произволении избавиться от греха.
Непрестанное памятование этой истины избавит христианина от самонадеянности и гордости.
В творениях епископа Игнатия имеется несколько практических советов, как христианину приучить себя к непрестанному бодрствованию над собой, над своим сердцем.
Желающий приучить себя к вниманию, по мнению святителя Игнатия, должен обладать благоразумной воздержанностью в пище. Умеренное и равномерное употребление пищи уменьшает жар в крови, содействует вниманию к себе. Объедение рождает множество разгоряченных помыслов; питает страсти, возбуждает мечтательность и приводит к рассеянности. «Приучись быть воздержанным в пище, — пишет Владыка, — воздержанием доставишь здравие и крепость телу, а уму особенную бодрость, столь нужную в деле спасения, очень полезную и при земных упражнениях» [1809]. Если чрезмерное употребление пищи приводит к рассеянности, то употребление вина совершенно делает человека неспособным к бодрствованию над собой. Архипастырь-аскет справедливо считал, что «вино лишает человека способности сохранить ум в трезвости». «Когда подвижник подвергнется действию вина, тогда приступают к ослабевшему и омрачившемуся уму его супостаты, и ум уже не в силах бороться с ними. Связанный действием вина, он увлекается в пропасть греховную! В одно мгновение погибают плоды долговременного подвига…» [1810]. Блажен тот христианин, который, зная, как пагубно действует вино на душевное состояние человека, будет воздержан в вине. Никто не рождается на свет пьяницей, люди из-за небрежения к себе становятся рабами вина. «Знал ли подверженный недугу пьянства, выпивая первую рюмку, что он начинает самоубийство? Так называю этот несчастный навык, губящий и душу и тело», — пишет Преосвященный Игнатий [1811].
Христианину можно употреблять вино в весьма малом количестве, кто же не может ограничиться малой мерой, тому лучше совершенно не употреблять вина.
«Служителю Христову надо охраняться не только от пьянства, но и от привычки к многому употреблению вина, разго{стр. 609}рячающего плоть и возбуждающего в ней скотские пожелания» [1812] —
Особенно опасно употребление вина в юном возрасте. Зная, как склонна юность ко греху, Владыка советовал благонамеренным юношам быть особенно бдительным к себе и всеусиленно воспитывать в себе добрые навыки, а при первом же обнаружении наклонности ко греху сразу же отсекать порочные вожделения.
«Юноша, — взывает Владыка, — будь благоразумен и предусмотрителен: в годы юности твоей обрати особенное внимание на приобретение хороших привычек; в лета зрелости и старости твоей возрадуешься о богатстве, приобретенном беструдно в лета юности» [1813].
Тем же, кто обратился ко Христу в зрелом возрасте, долгое время не следил за своей душой и успел стяжать много порочных навыков, любвеобильный архипастырь советует не предаваться унынию и двоедушию, но «мужественно вступить в борьбу с злыми навыками».
Подвиг непрестанного трезвения необходим христианину на всех ступенях совершенства. Даже подвижнику, сподобившемуся благодатных дарований, необходимо непрестанно долгим подвигом бодрствовать и не оживать для греха в вечной смерти.
В одном из писем Владыка следующими исполненными поэтического вдохновения словами описывает изменчивость и удобопреклонность ко греху человеческой природы: «Я сказал бы: умерщвленный видением духовным… не оживает уже для мира. Увы! Я сказал бы несправедливо. Увы! Оживает человек и для смерти! Ожил Соломон для смерти! Ожил для нее Иуда! Ожили для нее многие! …Увы! Как мы слабы, как переменчивы! …Гляжу на нашу немощь, гляжу со слезами!» [1814]
Только постоянный подвиг бдения над собой делает возможным христианину умереть для греха и более не оживать для него, но постепенно восходить от силы в силу на поприще делания евангельских добродетелей.
IX. Любовь к ближним
Кажется, ни о чем так часто не беседуют проповедники, как о любви. Сколько раздается призывов к стяжанию этой {стр. 610} высшей добродетели, и, однако, редкий вития может указать правильный путь к приобретению любви. Только тот, кто сам преуспел в любви, может и других научить, как стяжать ее.
Обратимся же к учению о любви архипастыря-подвижника, от юности своей всем сердцем возлюбившего Бога и ближних.
Заповедь о любви к Богу, по мнению Владыки, настолько возвышеннее заповеди любви к ближнему, насколько Бог выше Своего образа, но заповедь о любви к ближним есть основание любви к Богу.
Чувство любви к ближним присуще каждой человеческой душе, но, как и все другие чувства, естественная любовь извращена грехом. Святитель Игнатий пишет: «В каких язвах — наша любовь естественная! Какая тяжкая на ней язва — пристрастие! Обладаемое пристрастием сердце способно ко всякой несправедливости, ко всякому беззаконию, лишь бы удовлетворить болезненной любви своей» [1815].
Естественная любовь стремится доставить любимому земное благополучие, все духовное и вечное ей чуждо. Естественной любовью руководит плоть и кровь, которые в свою очередь очень легко могут быть возбуждаемы отверженными духами. В естественной любви нет постоянства, она может возгореться очень сильно, но нередко после короткого времени легко обращается в отвращение и даже ненависть. В период своего наивысшего развития естественная любовь хочет безгранично владеть объектом своей любви и, если не достигает желаемого, бывает способна на многие безрассудные поступки и даже преступления. По словам епископа Игнатия, «естественная любовь выражалась и кинжалом».