Ночью морозной и тёмной Старец бездомный В поле бредёт, замирая. Холод его усыпляет, Снежный сугроб наметает Вьюга седая. Вьюга метёт, Вьюга поёт:«Вихри снежные вью,Песни в поле пою.Люблю я широкий и вольный простор,Степей без конца и без краю.В селеньях людских и в ущелиях горЯ бешено рвусь и рыдаю».Он изнемог. Надвигается мгла,Ветер отвеял от сердца печали,Снежные хлопья его приласкали. Вьюга его обняла.В
бешеном разгуле вьюга в поле пляшет,И фатою снежной на скитальца машет: «Нет и нет пути. И куда идти! Я ли не нарядна? Засыпай скорей. На груди моей Отдохнуть отрадно».«Прекрасно всё вокруг, – он грезит, замерзая: Широк простор сияющих небес; В дремоте сладкой ветви наклоняя, Задумался зелёный лес. Обвиты цепкой повиликой Его седые пни; Расцвёл шиповник дикий В его тени, И ландыш белый Цветёт». Померкли грёзы. Труп оледенелыйЛежит, а вьюга вихри вьёт,И песни злобные поёт.
«Морозен ясный день, а солнце встало рано…»
Морозен ясный день, а солнце встало рано.Зима, смирись, – близки весенние деньки.Сквозь тонкую вуаль февральского туманаНа солнце яркое смотрю из-под руки.Возносится оно победно и багряно, –Невольно сузились пытливые зрачки.На диске солнечном, как быстрый дым кальяна,Дрожат свинцовые проворные кружки,А книзу мечутся кинжалы золотые.Я опустил глаза, – как призраки цветные,Запрыгали везде лиловые цветки.Вы, солнца красного горячие отброски,Мрак разгоняете, а всё его отросткиЖивучи и цепки.
«Обман и глупый, и смешной!..»
Обман и глупый, и смешной!Со всех сторон оклеен ящикПозолоченною тесьмой,И говорит, склонясь, приказчик:«Изображенье там лежитТого, кто вам всего дороже».Вы ящик вскроете, – и что же?Там только зеркальце блестит.Вручает нам ларец красивыйСудьба в начале наших дней,И мы с улыбкой горделивойХраним залог любви своей.Когда ж откроет размышленьеЛарец в полуночной тиши,В холодном зеркале душиСвоё мы встретим отраженье.
«Золотого счастья кубок…»
Золотого счастья кубокОтдали от алых губок,Погляди скорей вокруг, –От тоски кому не больно ль?Малой капли не довольно льДля смягченья долгих мук?Если взор твой будет жаден,Скажет совесть, что украденТвой безоблачный ЭдемУ того, кто пред тобоюШёл дорогой трудовоюИ безрадостен, и нем.
сверкающем сгибеЛёгкого фонаря,Светлого, как заря,Как заря на стекле,Сзади – жадные зевы,Голодные гневы,Разверстые во мгле.
«Ребёнок блажит в колыбели…»
Ребёнок блажит в колыбели.Капризного нечем унять.Не хочет он песенок слушать,Не хочет он с мамой играть.Блажное, усталое сердцеЧуждается так же людей,И, ранено бледною скорбью,Всё ноет о доле своей.
«Пусть, кто хочет, веселится…»
Пусть, кто хочет, веселитсяВ установленные дни,И смеётся, и дивитсяНа потешные огни.Безотчетному весельюЯ души не отдаю, –И вернусь я рано в келью Бедную мою.
«Уже не прозрачна…»
Уже не прозрачнаЛазурь её девственных глаз.В них что-то мерцает мрачно,Что-то таится от нас.Как-то мне странно,Когда затрепещет, нахмурится бровьНад взором, в котором мерцанье туманно,Меж тем как уста улыбаются вновь.Улыбаются, только тревожноБьётся жилка на этой щеке,Словно боится, что неосторожноОна прикоснётся к чьей-то руке.Страх затаился под тёмные ресницы,Незаконным желаньем взволнованна грудь.Лукавые, синие смеются зарницы,А молниям стыдно и страшно сверкнуть.
«Не опасайтесь шутки смелой…»
Не опасайтесь шутки смелой,Но бойтесь шутки шутовской,Пред сильным – рабски онемелойПред слабым – нагло разбитной.Она клеймит, она марает,Не понимает красоты,И клеветы не отличаетОт малословной правоты.Пред ней открыться – это хуже,Чем на базаре голым быть,Или купаться в грязной луже,Иль зачумленную любить.
«Покоряясь жажде странной…»
Покоряясь жажде странной,Овладевши кучей книг,Как тигрица на добычу,Ты набросилась на них.Не учись по этим книгам,Что лежат перед тобой, –Лицемеры их писали,Вознесённые толпой.Что прилично, что обычно,Что вошло уже в закон,Лишь тому их жалкий лепетМалодушно посвящён.А тому, что в тёмном сердцеПодымает бунт страстей,Не могли они ответитьРечью косною своей.
Она не такая, как я,У неё и вся жизнь не такая.Я – чёрный и злой, как змея,А она, как солнце, золотая.У неё небеса свежи и легки,Ясные зори – её щёки,И струятся от белой рукиСладких благовоний потоки.Надо мною горюч небосвод,У меня всё длинные дороги,Солнце огнём меня жжёт,Земля томит мои ноги.