Том 5. Земная радуга. Воспоминания

Тэффи Надежда Александровна

Спустились к набережной.

Тихо.

Отыскали «Шилку».

На ней пусто. Ни одного огонька. Пусто и на берегу.

Что же все это значит? Слезла с извозчика, подошла ближе.

– Эй! «Шилка»!

На борту замаячила фигура. Китаец!

– Эй! Есть кто-нибудь на «Шилке»? Уходит «Шилка» сегодня в море? А? Отвечай же!

Китаец юркнул вниз. Скрылся.

– Эй! Китаец!

Сверху с берега кто-то выстрелил. Очень близко.

– Ой, барыня! – крикнул извозчик. – Ты как себе хочешь, а

я тут стоять не стану. Я багаж твой на берег выгружу, а ждать тут не стану.

– Подожди немножко, голубчик! – попросила я. – Я тебе заплачу. Сейчас придут мои знакомые.

Мы сговорились.

– Ни за какие деньги ждать не стану. Не слыши те, что ли? Стреляют. Гужи срежут, лошадь уведут.

Я тебе багаж выгружу, и сиди, коли хочешь, хоть всю ночь.

Я еще повертелась на берегу. Ни души. Покричала китайца. Темнеет.

Опять выстрел, и зашуршал камушек недалеко от меня.

Извозчик решительно слез с козел и стал стаскивать чемодан.

Что я тут буду делать одна на берегу? Ясно, что «Шилка» сегодня не двинется. Ни огня, ни команды на ней не видно. Но где же X.? Может быть, заехали ко мне в «Международную» или прислали туда записку…

За двойную плату извозчик соглашается отвезти меня обратно. Теперь, если придется снова ехать на пристань, у меня еле хватит чем заплатить.

Гостиница погружена в полный мрак. Только внизу, в вестибюле и в ресторане, кое-где светятся лампочки.

– Никто не приходил? Не присылал за мной?

Никто, ничего. Тишь, гладь, божья благодать.

Хочется есть, но боюсь тратить деньги.

Остаюсь внизу, в вестибюле. Неприятно идти одной по пустым коридорам. Достаю какую-то уютную книжку, кажется, Ибсена, и сажусь поближе к лампе.

К судьбе своей у меня полное равнодушие. Ни тревоги, ни страха. Сделать все равно ничего не могу. Проследила мысленно свой странный путь из Москвы все на юг, на юг, и все не по своей воле. Явился перст судьбы в образе Гуськина, ткнул меня.

«Поездка всего на один месяц. Несколько вечеров с валовым сбором, и вот вы уже дома, и вот вы уже спокойны. Что-о?»

И вот качусь вниз по карте, и гонит меня судьба, куда хочет, и докатила до самого моря. Теперь захочет – в море загонит, захочет – по берегу покатит. В сущности – не все ли равно?

Подошел официант. Официантского в нем осталось только крахмальная манишка с черным галстуком. Фрак заменил рваный пиджачок.

– Повар хочет, чтобы вы покушали, – сказал он.

– Ну что же, раз повар хочет – покоримся повару.

– Обед все равно готовили. Суп есть, баранина, компот.

– Ну вот и отлично.

Он накрыл передо мной столик и принес суп. Подавая, оглядывался, прислушивался, заглядывал в окно. Потом исчез.

Я ждала, ждала и решила пойти на разведки. Заглянула в буфет.

– Где

тот лакей, что мне обед подавал?

– Лаке-ей? – спросил чей-то голос из темного угла. – Сбежал твой лакей. На улице стреляют. Скоро Молдаванка сюды нагрянет. Сбежал как прихвостень капитализма.

Я вернулась в вестибюль.

Там металась от окна к двери, от двери к лестнице высокая молодая дама. Увидя меня, она быстро подошла.

– Ваша комната номер шестой? Мы с братом в том же этаже, но на другом конце коридора. Так мы вот что придумали: все двери в коридор мы зароем на ключ, а внутри оставим сообщение. Если станут ломиться к вам первой, то вы бегите по комнатам и запирайте за собой дверь. Если начнут ломиться к нам, мы побежим таким же путем к вам.

– А вы думаете, что будут ломиться?

– Ну конечно.

И опять знакомая фраза:

– Молдаванка вооружена и ждет, когда последний патруль уйдет, чтобы ринуться сюда и в «Лондонскую». Они воображают, что здесь спрятались буржуи и капиталисты.

– Может быть, нам лучше куда-нибудь уйти?

– А куда вы пойдете? Ночь. Слышите? Стреляют… А куда вещи денете? Да и кто вас ночью пустит? Э, мы уже все обдумали. Будем тут отсиживаться. Это ваш багаж?

– Да.

– Не советую тут оставлять.

Она обернулась и сказала шепотом:

– Отельные хлопцы, которые здесь остались, – с ними заодно. Порядочные все сбежали. Ну, так мы с братом пойдем наверх запирать двери.

Она убежала.

Как все это скучно – скучно! Как все это надоело! Право, даже пожалеешь, что прошло то первое время, «весна» революции, когда мелкой дрожью стучали зубы, когда, замирая, прислушивались, проедет грузовик мимо или остановится у ворот, когда до тошноты билось сердце под удары прикладов в двери.

Теперь все привычно, все скучно до омерзения. Грубо, грязно и глупо.

Но куда, однако, девались X.? Почему он не забежал, не дал ничего знать? Может быть, «Шилка» уйдет утром и они еще уведомят меня…

– Надежда Александровна!

Инженер В. Углы рта опущены, дышит тяжело – сейчас заплачет.

– Что случилось? Как вы сюда попали? – удивляюсь я.

– Меня подло обманули. Мне обещали пропуск на «Корковадо», я прождал весь день и ничего не получил. Все меня бросили… как со… со… ба-ку-у-у.

Он высморкался и вытер глаза.

– Я не могу больше быть один. Я пришел за вами. Отчего вы не уехали?

– Я жду Х-ов. Мы должны были встретиться на пристани в восемь часов и вместе погрузиться на «Шилку». Может быть, они еще приедут за мной?

– X.? Вы ждете Х-ов? Да ведь они уже уехали!

– Куда? Как? Почем вы знаете?

– Да я встретил их сегодня вечером. Они ехали с багажом на «Кавказ». Едут в Константинополь.

– Быть не может! И ничего не просили передать мне?