Том 6/2. Доски судьбы. Заметки. Письма
Шрифт:
* Наша задача: пользуясь черновиком, оставленным прошлыми столетиями, вскрыть истинный порядок природы.
* Моя цель – найти закон чистого времени, управляющий созвездием.
* Вдохновение есть <пробежавший> ток от всего ко мне, а творчество есть обратный ток от меня ко всему…
* Язык сделан двумя началами: согласными, из которых каждый есть особый пространственный мир, и гласными, которые указывают, как относятся эти миры
Гласные алгебраичны, это величины и числа. Согласные – куски пространства.
* До сих пор Платон был великой священной вершиной, озаренной лучами богомольных глаз. А ты обращаешься с ним, как с кружками счетов, щелкаешь, считаешь. Не оскорбительно ли это для его памяти?
Я открываю страницы твоей книги, Платономерия…
* Учрежда<ется> общежитие звезд и людей.
* Грамматика, физиология, история, статистика, география – главы науки о небе.
Язык человека, строение мяса его тела, очередь поколений, строение толп, решетка множеств его дел, самое пространство, где он живет, чередование суши и моря – все подчиняется одному и тому же колебательному закону: 365 ± 48, где 48 суть удвоенные сутки Земли.
* Если бы человек менял свои размеры от размеров электрона до размеров вселенной, но оставался измеряющей единицей, его спутниками были бы одни и те же числа. Мир чисел не менялся бы от выбора единиц. Следовательно, законы числа остались бы одни и те же. При этом некоторые числа входили бы как постоянные спутники, другие врывались и исчезали в бесконечности, как кометы. Эта наличность чисел в кругу данных опыта образует небо чисел.
* Небо есть написанная на синей доске меловая задача…
* Я, точно кошка, слежу за числом, пока не пробежит мышь.
* Европейский разум не вылетел, как птенец из скорлупы веса и вещества.
* Ученость – печь, наполненная книгами.
* Можно годы и столетия смотреть на числа и они будут мертвы. Но иногда, точно от дуновения ветра, эти числа оживают <…> точно струны, на которых долго никто не играл.
И вот они заговорили…
* Я слышу тайну времени, <она> в уравнении: одно неизвестное руководит искусством, вещими делами.
Если стара краска, – ее очерк, удар кисти, способ мазка ищет будущее. Если очерк стар, – краска рвется в неизвестное, горит неизвестными и змеиными переливами открывает Америку.
Если слово старо, то мысль ищет новое. Если слово – пожар новым, то мысль стара.
Один и тот же ум может быть по очереди в разных искусствах, но сразу не может <охватить> два новых. Единство сознания и есть единица уравнения. Единичный опыт разума – отдельное уравнение. А два неизвестных одним уравнением не измеримы.
Если сознание есть измерение, то, расширяя это правило, видим: уравнение, собрание твердых величин – пространство, а единственное неизвестное –
Так как сознание одиноко, время – одного измерения.
Где много сознаний – много неизвестных, много времен.
Сознание есть решение уравнений, а число тайн, решаемых в данном уравнении, равно числу уравнений, то есть для отдельного сознания – одному. Поэтому время – одного измерения.
* Принцип единой левизны.
Левое по мысли – право по слову. Левое по слову – право по мысли.
* Коран уже написан словами. Его надо написать числом. Вера в сверхмеру (Бога) сменится мерой как сверхверой.
* Собственно, ни одну величину нельзя назвать ни временем, ни пространством, но вещественный корень уравнения степени будет время, а три мнимых корня – пространство.
* Вместо времени-моря, времени-воздуха, похожего на неопределенный объем, каким оно кажется обычно сознанию, мы входим во время-город с стройною решеткою зданий и правильным строением.
<Его> здания, точно зарева искусственного света, освещают вспышки единого закона.
Казалось, какой-то ветер сорвал с этого города чисел закрывавшее их облако.
* Если вы просто сочтете число дней между двумя событиями, то это будет мертвое число, оно ничего не скажет вашему сознанию. Но если вы расчлените числа на два и три, сдернете с них покрывало десятиричного вымера, то перед вами, точно город из тумана, выступают удивительные постройки: вы видите дворцы и храмы чисел, вы входите в новое искусство, где слиты пространство и <время>: зодчество чисел.
* Мир как поприще борьбы 3 и 2.
Кричали трупы: три, три, три.
Кричали девы: два, два, два.
* Все слова, начатые с одной согласной, написаны одним по черком разума, одними чернилами звука.
* Сухое, безличное, казенное лицо Куропаткина, надушенные кверху усы Стесселя около лысой головы пожившего человека пришли на смену дружине Ермака с вдохновенно грозными лицами боя, с суровым взлетом бровей, углом занесенных к небу над грозными глазами, – через степени 3, которые как бог смерти, бог конца, <бог> северных рек вторгнулись в Сибирь и странным образом в творчестве художника Сурикова вновь ожили на полотне.
* Числа! Голые вы вошли в мою душу, и я вас одеваю одеждою земных чувств и народов.
* Мы живем в столетии арифметики народов. Мы должны создать алгебру народов.
* Время как дерево. Новое учение о времени.
* Для Верослава время есть сборник законов.
* Дать очерк жизни человечества на земном шаре не краской слов, а строгим резцом уравнений – вот моя задача.